Парадокс параллельных прямых. Книга первая

– Давненько тебя здесь не было. Мы уж думали, что вас с Гаспаром и в Париже нет. В гости пришел по старой памяти?

– Да, мадам. Вот только внутрь попасть не могу.

– А-а… Джульетта, наверное, на заднем дворе, – чуть ли не по пояс высовываясь из окна, пронзительным голосом прокричала мадам Бешо, – она с утра…

– А вы, – устав стоять, бесцеремонно прервал старуху Симон, – не могли бы открыть мне ворота?

– Что?!

– Ворота! Откройте ворота! – громко проорал Симон.

– Хорошо. Сейчас спущусь.

Старуха захлопнула окно и минут через пять отперла калитку в воротах, закрывающих вход под низкую арку, расположенную в середине дома. Симон протиснулся внутрь, прошел мимо открытой двери, ведущей на половину семьи Бешо, и выскочил в узкий каменный мешок, одна часть которого была завалена дровами, а вторая заставлена мусорными баками.

– Джульетта!.. – опять оглушительно заверещала старуха, – Джульетта, где ты?

Не дожидаясь ответа, она потянула на себя незапертую дверь.

– Джульетта!!!

– Спасибо, мадам Бешо, – протискиваясь мимо неё в дверь, вежливо поблагодарил Симон, – дальше уж я сам.

– Так ты так и не сказал…

– Потом, мадам Бешо, потом, – оказавшись внутри, Симон попытался выдавить старуху обратно во двор, – я зайду к вам и мы обстоятельно поговорим.

– А когда зайдешь-то?

– Скоро, мадам, скоро.

Воспользовавшись подходящим моментом, Симон выставил соседку во двор и поспешно захлопнул дверь.

«Старая ведьма! Зайду я к тебе, как же!! – стараясь не шуметь, он оглядел коридор и задумчиво почесал затылок, – комнаты они уже убрали… возможно…»

Он наудачу распахнул дверь бельевой и чуть не споткнулся об объемный женский зад, плотно закупоривший вход.

– Добрый день, мадам Лебран! Вы Туанон не видели?

Внушительных размеров женщина недовольно оторвалась от изучения штабеля, сложенного из брикетов жестких накрахмаленных простынь, выпрямилась и окинула Симона подозрительным взглядом.

– А, это ты, – её взгляд заметно потеплел, – давненько тебя не было! Я уж стала подумывать, что всё. Совсем зазнались.

– Ну, что вы! У Гаспара работы много, – попытался заступиться за брата Симон, – он и практику держит и в госпитале…

– Как уехали, так и носу больше не казали! Конечно, Гаспар же теперь доктор! А пока студентом был, так сколько раз на мели сидел? По три месяца за квартиру не платил, да ещё и кофе?!..

– Да как…

– Как дела у Мадлены? – круто меняя тему разговора, женщина развернулась к Симону лицом и гордо выставила перед собой бюст, плотно упакованный в не слишком свежую бледно-кремовую блузку с поблекшими цветочками, – ребенка они скоро заводить собираются? Замужем-то она уже года три…нет, даже четыре… при таком сроке у меня уже двое было, а третий вот тут брыкался, – женщина хлопнула себя по объемному животу и негодующе фыркнула, – война, война!.. А при чем здесь война, если муж всё равно дома, каждую божью ночь в её постели? О чем только думает? А загуляет муженек со своей медсестрой, вот тогда она наплачется!

– Так она же у Гаспара и медсестра, – опасливо косясь на нависающий над ним бюст, попытался урезонить её Симон, – она сама и запись пациентов ведет и….

– Так то ж на приеме, – не сдавалась мадам, – а в госпитале, почитай, и поинтересней её найдутся. Медсестра, да ещё одинокая… А он хоть и врач, да всё равно мужчина…Эх, дура Мадлена! – женщина резко выпрямилась и звучно хлопнула ладонью по ближайшему штабелю, – всегда была дурой. Говорила я ей: «Ты меня, глупая, слушай! Я тебе, по-соседски, плохого не посоветую. Выходи замуж за нормального мужика, нарожай ему детей, а если хочешь, то и рога наставь. А этот что? Будет ли врачом, это ещё вопрос, а пока одно слово – студент, Где жить-то будете?»…

– Так он же стал врачом, и квартира у них… – наконец-то войдя в привычную колею, отбил удар Симон, – да и сын ваш тоже женился…

– На этой-то стерве?! – неожиданно густым басом выкрикнула мадам и треснула кулаком по верхнему брикету. Весь штабель опасно закачался, – нашел себе вертихвостку! Говорила я ему, дураку: «Что толку, что смазливая? С такой-то ещё хуже! Пока ты баранку крутишь, она тебе рога и отрастит, и отполирует…»

– Зато уж внуки у вас…

– Да уж, внуками меня бог не обидел, – секунду назад ещё пылающее гневом лицо женщины вдруг расплылось, губы задрожали и сами собой сложились в нежную, восторженную улыбку, – мальчишки, дай бог каждому!.. Старший вчера кошку нашу, Матильду, постриг. Туанон его утром самого стригла, так он днем…

– А Туанон где?

– А где ж ей быть? На кухне, конечно…

– Спасибо, мадам Лебран!

Симон шарахнулся назад и пулей выскочил вон.

– А зачем она тебе?…

Увидев, что спрашивать уже некого, женщина безнадежно махнула рукой и перевела взгляд на ровный белый штабель, пытаясь вспомнить, сколько брикетов она насчитала до того, как влетел этот шалопай.

«Пятнадцать… двадцать пять…»

Поняв, что это безнадежно, она смачно плюнула, согнулась пополам и уперла палец в самый нижний сверток.

«Один…»

Туанон действительно была на кухне.