Парадокс параллельных прямых. Книга первая

Удовлетворенный осмотром, он нагнулся и осторожно убрал мягкие пряди, открывая совершенно незнакомое, усталое лицо с широкими темными кругами бессонницы вокруг глаз. Ладонь сама скользнула на затылок, губы потянулись к её губам, рука привычно спустилась ниже, и, обнимая оголяющиеся плечи, Доре потянул девушку на себя. Та поддалась, сонно отвечая на поцелуй, но в следующее мгновение уперлась ладонями ему в грудь и села, залепив Доре тяжелую полновесную пощечину.

Оглушенный ударом, мужчина неуклюже ткнулся плечом в подушку и охнул, чуть не задохнувшись от нестерпимо резкой боли в левом боку.

– Черт…

– Осторожно!

Девушка метнулась вперед, обхватила его за плечи и, как маленького, бережно уложила на подушки.

– Простите! Вы ранены, а я…

– Ранен?..

Забыв про боль, Жан изумленно уперся в неё взглядом.

– Вы разве не помните? «Сеюш»… солдаты… вы вели меня по крышам…

«Ранен?!.. Чушь какая-то… «Сеюш»… Какой, к черту, «Сеюш»!.. И причем здесь крыши! – ещё минуту назад он был твердо уверен, что видит эту женщину в первый раз в жизни, – крыши!!»

Он ещё не вспомнил, не успел вспомнить, но тренированная актерская память уже натянула на неё плащ, спрятала под берет волосы и вложила в её ладонь маленький, похожий на детскую игрушку, пистолет.

А, главное, глаза! Эти неправдоподобно огромные, на пол-лица, зрачки, влажная голубизна которых, как солнцем, была пропитана золотистыми искорками. Сейчас, обведенные синеватыми тенями усталости, они казались ещё огромней, а к плавающему в голубой глуби золоту прибавилась какая-то завораживающая кошачья прозелень.

– Идиот…

Он зажмурился и глухо застонал от сознания своей непроходимой тупости.

– Какой же я идиот!

– Хотите бульона?

От неожиданности Доре широко распахнул глаза и наткнулся на такой счастливый, сияющий взгляд, что забыл про всё и тоже улыбнулся.

– Так это вы вытащили меня оттуда?

– Есть отличный куриный бульон. Отдохните, я подогрею и принесу.

Девушка пружинисто встала, поправила халат и вышла из комнаты.

«Всё!»

Скрытая дверью, Этьена бессильно опустилась на колени перед креслом и уткнулась лицом в мягкий подлокотник, изо всех сил пытаясь подавить приступ нервного истерического плача.

– Я давно здесь?

Услышав голос, она поспешно встала, на ощупь добралась до кухни, открыла кран и плеснула в лицо водой.

– Вы меня слышите?

– Да, – она до боли сжала пальцами край раковины, сосредоточилась и медленно, тщательно следя за своим голосом, произнесла, – вы здесь три недели.

– Ничего себе!

После первого сделанного над собой усилия ей стало легче. Зная, что истерика больше не повторится, Этьена тщательно умылась, вытерлась полотенцем и почти машинально прошлась расческой по волосам, после чего вернулась к плите и зажгла под кастрюлькой газ.

Через несколько минут она уже вносила в комнату бульон.

– И я всё это время был здесь?

– Да. Конечно. Здесь спокойно и безопасно.

Поставив чашку на маленький столик, Этьена наклонилась над кроватью.

– Держитесь за меня.

Здоровой рукой Доре обхватил её за шею и приподнялся, позволяя девушке взбить подушку и подсунуть под неё твердый валик, откинувшись на который, он поспешно опустил руку.

Девушка села рядом и взяла чашку.

– Не надо! – разозленный её заботливостью, Доре недовольно сжал губы, – я сам.

– Сами вы сегодня не сможете, – спокойно, как капризному ребенку, объяснила Этьена, – разве только разольёте. Попробуйте. Я посолила бульон по своему вкусу. Если вы любите более соленый, то скажите.

– Хорошо, – уже начиная уставать, Жан присмирел и стал мелкими глотками пить оказавшийся невероятно вкусным бульон.

Чашка быстро опустела.

– Спасибо. Было невероятно вкусно.

– Ещё бы, – девушка тихо засмеялась, – после такой длительной голодовки вкусным покажется что угодно.

– Голодовки?… – удивленно поднял брови мужчина.

– Ну… – замялась Этьена, – пока вы были без сознания, вы почти ничего не ели…

– Меня сильно зацепило? – Жан покосился на бинты, туго охватывающие его грудь.

– Нет, не очень. Но у вас началась лихорадка…

– В общем, хлопот со мной было достаточно, – утомленно прикрывая глаза, подвел итог разговора Доре.

– Отдыхайте, – девушка осторожно вытянула валик, поправила подушку и со всех сторон подоткнула одеяло.

– А вы? – сквозь сон пробормотал Жан.

– И я.

«Странное у неё лицо, – уже засыпая, подумал Доре, – нежное и сильное… не люблю командирш… а глазищи-то…»

– Вы актриса?

– Нет.

– Странно, я был уверен, что уже где-то вас уже видел, – проваливаясь в пустоту, сонно пробормотал Доре.

2

Следующее пробуждение оказалось более приятным. Тем более, что рядом, свернувшись калачиком в кресле, опять спала всё та же женщина.

«Похоже, с таким пациентом она совсем переселится в это кресло, – с любопытством изучая свою сиделку, невесело усмехнулся Доре, – интересно, кроме неё здесь кто-нибудь есть?»

В доме было тихо. Только где-то еле слышно тикали часы, да шелестели по подоконнику струйки дождя. Через приоткрытую дверь просматривалась часть пустого коридора. Если он правильно помнил, то где-то там должна была быть кухня.