Парадокс Вигнера

Эту песню слышали атаман и казаки, прятавшиеся на острове и на донском берегу в засаде, им уже было понятно, что делегация Бакланова возвращается с победой. Но какой? То ли это дипломатический успех переговоров с турками о беспрепятственном прохождении Азова миссией Новосильцева, то ли победа в сражении с агрессивно встретившим делегацию гарнизоном крепости? Этого пока никто не знал. Судно, минуя остров по правому рукаву Дона, громыхнуло обеими пушками, символически оповещая о своём возвращении. Казаки выходили из укрытия и приветствовали ответной пальбой из пищалей. Струг без остановки следовал в городок, за ним потянулась казацкая флотилия, стоявшая в левом рукаве Дона в засаде. Атаман тут же приказал послать гонцов по станицам и юртам с вестью о сборе Круга на следующий день.

Струг подошёл к пристани городка, где уже было известно о его прибытии, на пристани ждали встречи с героями похода. У выхода с пирса толпился народ, среди которого были жены, сестры и невесты участников похода, Кондратий издалека искал глазами Мирославу, и знал, что она обязательно пришла встречать его. Наконец, он увидел её, стоящую поодаль от основной толпы с отцом, князем Новосильцевым. Вокруг государева посла суетились несколько молодых казаков, приставленных к нему для обслуги. Один из них старался быть на виду у княжны и постоянно заглядывал ей в глаза.

Увидев это, у Кондратия инстинктивно вскипела ярость ревности, но спустя минуту он понял, что плохо подумал о своей возлюбленной, она, не обращая внимания на молодого казака, становилась на носки, чтобы через головы встречающих увидеть его — Кондратия. Струг пристал к пирсу и взгляды влюблённых сошлись воедино. Сколько же тепла и ласки было в её глазах? Кондратий не отрывался от них ни на миг и не переставал махать ей рукой, хотя это было уже бессмысленно. Он будто бы заворожённый не мог переключиться и продолжал это действо, не обращая внимания на окружающих.

— Хватить табе махать-то, Кондрашка! — подтрунивал его Бакланов, — поди, давно ужо заприметила табя, а ты усё машишь, аки мельница на вятру….

Только теперь Кондратий очнулся и прекратил махать руками и медленно направился к трапу, по нему сходили казаки команды, тут же попадая в объятия родных и близких. И только жёны погибших в бою казаков стояли, как сироты, вытирая обильные слезы и причитая в голос о понесённой тяжёлой утрате. Такое случалось после каждого похода, ведь не могли все возвращаться после боя, многие сложили свои головы в ковыльных степях, в морской пучине и даже в водах рек во славу и могущество Вольного Дона. Так было всегда, но осиротевшие знали, что казаки не бросали своих в беде, и община полностью содержала и заботилась о жёнах и детях погибших товарищей. Это был непреложный закон суровой казачьей военизированной жизни.

Следом за стругом к пристани причаливали остальные судна флотилии, участвующие в засаде. С первого её струга сошёл атаман и по-отечески обнимал каждого вернувшегося казака. Подойдя к Кондратию, он также попытался обнять сына, но тот настолько был занят вниманием княжны, что не проявлял бурных эмоций, будто расстался с отцом минуту назад.

— Кондрашка, ты щаго ет язви табе в корень, ай не рад устречи с батьком? — удивился атаман.

— Они теперь никого вокруг себя не видят! — успокаивал его Новосильцев, — моя дочь тоже! Посмотри, атаман, мой сын Белояр уже обнимается с девкой из станицы и ко мне даже не подошёл…. Где он успел познакомиться с ней?

Когда толпа встречающих немного рассосалась, по приказу Бакланова, два казака из флотилии, проследовали на струг и вывели пленного Серхат-бея из каюты, где его связанного держали до прибытия в Раздоры. Турок со страхом озирался на толпу казаков, и по его виду было заметно, что он готовился к смерти. Бей понимал, после того, как он рассказал то, что требовали Бакланов с Кондратием, его жизнь не стоит и ломаного гроша.

— Это главный наш трофей! — представил его Кондратий атаману, — капитан одного из боевых турецких кораблей. Мы его уже допрашивали с сотником, но теперь Ваша очередь, батяня!

— Успеится ишшо допросится, — согласился атаман, — сперва надоть послухать сотника!

В городке готовился вечерний пир в честь победителей похода. Устанавливали столы в центре на площади, молодые казачки сновали у печей, спешно готовили угощения и различные блюда. Черкашенин с Новосильцевым пригласили Бакланова в курень атаманского правления для доклада о проведённом походе. Сотник настаивал, чтобы с ним обязательно отчитывался Кондратий. У казаков плагиат считался подлостью и, если автором стратегии и тактики выигранного сражения был кто-то иной, нежели «официальный предводитель», то он и должен был докладывать атаману о ходе битвы. Это случалось редко, но именно так многие из казаков делали себе карьеру и становились впоследствии атаманами. Михаил Черкашенин, прославившийся в своё время, как прирождённый военачальник, ещё в молодости был избран атаманом.