Парадокс Вигнера

Собрались сразу, без отлагательства, курень атаманского правления представлял собой просторную однокомнатную казачью хату, с деревянными скамьями по периметру. У стены под иконами выделялся большой деревянный стул атамана, далеко напоминающий кресло с подлокотниками. Черкашенин пригласил на своё место Новосильцева, и когда тот уселся, атаман велел начать совещание. Бакланов рассказывал об общей стратегии похода, а Кондратий о планировании и осуществлении захвата Серхат-бея. Атаман сиял от гордости за сына и явно был удивлён не только его даром ясновидения, но и способностью быстро оценивать ситуацию и планировать успешные боевые действия. В ходе слушания настроение князя Новосильцева менялось, о чём можно было судить по выражению его лица. Он явно восхищался отвагой казаков, но в целом оставался недоволен, ведь в результате похода не достигнута его главная цель — договорённость с турками о беспрепятственном проходе через Азов его миссии по пути в Константинополь. Допрос Серхат-бея провели в последнюю очередь, князь сам задавал вопросы без переводчика, он отлично знал турецкий язык. Казаки лишь молча наблюдали за этим, не понимая, о чём спрашивал Новосильцев, и что отвечал Серхат-бей.

— Плохо, атаман, — подвёл итог Новосильцев, — как мне теперь докладывать государю о сорвавшихся переговорах с султаном?

— Так ить, какия переговоры могуть быти, коли ён содействуить в походе на Москву хану крымскому Давлету, мать ба яго турецкаю на кол? — аргументировал Черкашенин.

— И то верно! — согласился князь, — но ведь государь может не поверить в это!

— Я предвидел возможную ситуацию! — вступил в разговор Кондратий, — Вам нужно этого турка везти с собой в Москву! Пусть он лично засвидетельствует имеющийся в распоряжении командующего крепости приказ султана о содействии крымскому хану!

— Я уже наслышан сегодня о твоём даре предвидения, — отозвался Новосильцев, — и верю тебе, Кондратий! Но нужно чем-то подтверждать государю твои предвидения. Чем доказать то, что Давлет проведёт своё войско по границе Руси с Речью Посполитой до самых окраин Москвы, обойдя укрепления и засеки и сожжёт пригород? А уже через год с участием турецких войск и ногайской конницы он пожелает захватить и всю Русь, чтобы царствовать на её территории безраздельно? И почему главное сражение будущего второго нашествия Гирея должно произойти у деревни Молоди? Русская армия сейчас почти полностью задействована на полях Ливонской войны и в Москве находится незначительная её часть. Это, безусловно, сыграло бы на руку Давлету и могло обеспечить ему победу…. Великая Русь не защищена с юга должным образом, потому я и приехал к вам, казакам с царским Указом. Объединившись во Всевеликое Войско Донское, вы могли бы надёжно прикрыть южные рубежи и от крымского хана, и от турок, и от ногайцев.

— Завтри на Круг съедутси атаманы, пожелавшие объединитися, — проинформировал Черкашенин, — а ет усе донския городки, станицы и юрты. Одинощками оталися мелкаи хуторки, да другоя отребье. Знащица мы могём располагати конницею на шесть, а то и семь тыщ шашек!

— Пленный Серхат-бей говорит, что крымский хан намерен перебросить по морю в Азов сорок тысяч всадников! — хмуро констатировал Новосильцев, — он признался, что, начиная с осени и до весны следующего года, корабли будут перевозить это войско и дислоцировать вблизи Азова. По окончании его формирования сразу же двинуться на Москву. Вот такая история, господа казаки….

— Так вот я и предлагаю изменить историю! — горячо заявил Кондратий, — воспрепятствовать этому опустошительному походу, разгромить хана Гирея и выбить турок из крепости Азов на шестьдесят пять лет раньше, чем это произойдёт в истории России! А уже после разделаться с крымским ханом и присоединить полуостров к России. Этим мы спасём Москву, государя и мою любимую Мирославушку от нашествия крымских татар….

Новосильцев пристально посмотрел на Кондратия и улыбнулся. Он не совсем понял, что имел в виду новоявленный ясновидящий, предлагая изменить историю, но последняя фраза очень понравилась ему, как будущему тестю атаманского сына. И всё же князь иронизировал по поводу уничтожения сорокатысячной орды крымчан конницей Войска Донского, уступающей в численности в семь раз. Черкашенин и сотник молчали и тоже поглядывали на молодого и горячего вновь испечённого стратега. Они не сомневались в победе казаков с превосходящими силами крымских татар. На их памяти было достаточно случаев, когда лихие донцы обращали в бегство целое войско, превосходящее казачьи формирования на порядок. Своими военными хитростями и умением остервенело драться, казаки были способны на многое.

— И как же молодой человек предлагает это делать? — с улыбкой вопрошал Новосильцев.

— Если хан Давлет решил перебрасывать свою орду по морю, — рассуждал Кондратий, — значит, боится идти по суше, где ему придётся сразу же вступить в бой с нашими и терскими казаками, заселяющими предгорье Кавказа. Обходить Дикое Поле по границе с Речью Посполитой он вынужден, по тем же причинам. Боится нас, донских казаков и запорожцев!