Парадоксальная Золушка

Комната Эмеральды располагалась в середине второго этажа и усилиями Золушки выглядела роскошно даже через несколько лет после потери семейством холдинга "Ришман". По краям находились два встроенных шкафа во всю четырёхметровую высоту и пятнадцатиметровую ширину с мягкой обивкой тёмно-красного цвета, золотым узором и зеркальной поверхностью массивных центральных створок. Окно на противоположной от входа стороне занимало целую площадь стены и открывало вид на живописный ландшафт южного склона, который слева робкими лучами только только начало заливать рассветное солнце. Равноудалённо от шкафов, в шаге от утреннего пейзажа стояла кровать, симметрично от неё две тумбочки, кресла и чайные столики. Эмеральда в бордовом домашнем халате под тон обстановки сидела слева прямо на полу в окружении обеих дочерей, показывая успокаивающие жесты. При виде Золушки экс-семейство Фестарх синхронно встало на ноги и выстроилось в шеренгу, от чего на левом бедре Терсии и на правой голени Сегилы заблестели свежей кровью диагональные царапины.

Появившись в сопровождении хищников, по окрасу напоминающих домашнюю кошку, а размеру рекордных габаритов рысь, Злобушка двинулась навстречу трио родственников. Звери же захлопнули обе створки дверей и улеглись на ковёр, преградив выход пушистыми телами. Медленно и уверенно девушка шла, не стесняясь поочереди сверлить взглядом обрамлённые зелёным зрачки главной оппонентки и её менее яркоглазых дочерей, чего вполне хватило, чтобы морально более слабые отпрыски ретировались назад.

– Эку трагедию вы изобразили сестрицы. – Злобушка выждала, пока дистанция сократится, и вступила ровным, без тени эмоции голосом. – С такими талантами вам в футбол играть. В мужской лиге.

– Ты что себе позволяешь? – Мачеха отреагировала тоном, полным назидательного превосходства. – Разве ты забыла, кто мы такие?

– Я не забыла кто вы такие, потому и позволяю.

– Если ты обиделась на столько, что готова задушить, это, дитя моё, требует немедленного разговора.

– Я дитя тех, кого уже нет, а разговаривать ты можешь только со злобой, приправленной свежей желчью. – Стабильно холодная и равнодушная речь падчерицы вызвала замешательство на строгом лице Эмеральды.

– Ты заговорила как маленькая стерва, которую я встретила на кладбище много лет назад.

– Правда жизни в том, что маленькие стервы вырастают в злобных мстительных сук.

– Слова меня не пугают, моя маленькая сука. Так что, возвращайся к своим обязанностям, если ты чем-то расстроена, и…

– А я расстроена! – Злобушка перебила мачеху с заметным выражением и вернулась к прежней манере разговора. – Расстроена тем, что карету, которую я мыла, унесли лошади, которых я кормила, вместе с людьми, о которых я заботилась. А меня не взяли. Расстроена тем…

– Такое ощущение, что у тебя прорвало пятилетний запор. – Грубый выпад Сегилы заставил Эмеральду оглянуться, а падчерицу замолчать.

Не тратя ни момента на раздумия, уверенно как альфа бык Злобушка пошла напролом – инициативное лицо невежливой сестры снова побледнело, и все три неродных родственницы отпрыгнули в сторону. Терсия, стоявшая от траектории дальше всех, рассмотрев торчащие из левого кармана перчатки, неприлично громко сглотнула слюну и одарила свою двойняшку осуждающим взглядом. Опасность же прошла мимо и устроилась в хозяйском кресле, возбудив интерес шести глаз.

– Кажется, я начинаю завидовать. – Голос Золушки в голове впервые зазвучал с одобрением. – Ведром, удавкой и несговорчивым настроением ты заслужила больше уважения, чем я за три года упорного труда. Может мир?

– Мир! – Больше Злобушка ничего добавить не успела, поскольку реальность требовала немедленного внимания.

– Золушка, чего ты добиваешься? – Нотки неприкрытой злобы уже отчётливо слышались в сдержанной речи мачехи.

– Богатства, власти, достойного самца.

– Даже не знаю какой из пунктов для тебя менее несбыточный. Да и спрашивала я не о том. Однако, если ты будешь общаться со мной как с дурочкой, быстро переселишься из дома в сарай.

– Не тебе распоряжаться, Эмеральда, ни сараем, ни домом, ни мной.

– Завещание, говорит, что мне. И ты не можешь называть меня "Эмеральда".

– Доподлинно тебе будет известно, Э-ме-ра-льда, – падчерица интонацией выделила имя, – что секс с нотариусом юридической силы не имеет.

Мачеха еле заметно пошевелила головой в стороны и скользнула растерянным взглядом по лицам родных дочерей.

– И ту бумажку, что в слезах я читала шесть лет назад, ты никому не показывай. Это в чистом виде триста двадцать седьмая, пункты один и три.

Девушка достала руку из кармана, открыла кулак и коснулась средним пальцем мохнатой спинки смиренно сидящего шмеля. Тот взлетел до уровня лица и высветил в воздухе изображение с документом о собственности, на котором чёрным по золотистому красовалось "Золушка Эшповна Ришман". Эмеральда жалостливо выдохнула, но отвечать принялась очень нагло:

– Цветными картинками впечатляй малолетних сверстниц. Меня этой бутафорией не обманешь.