Парадоксальная Золушка

– Не совсем. – Замедлившаяся речь принца выдавала некоторую степень замешательства. – А мы можем перейти на "ты"?

– Конечно. Как вас лучше называть? Копт? Копчик?

– "Копчик" забавно звучит, но лучше "Копт". Знаешь, Золушка, я много обдумывал вчерашний вечер…

– У тебя было максимум семь часов.

– Дааа. – Протянув первые буквы, наследник короны продолжил бодрее. – Но разреши закончить. Не скрою, когда я выбирал из тысяч, обратить на тебя внимание заставила бесподобная, не побоюсь, совершенная внешность.

– На этом месте я что сочувствовать должна? – Злобушка пробурчала себе под нос так тихо, что даже не привлекла внимание крёстной. – Я вообще из одного выбирала.

– Однако наш откровенный разговор произвёл впечатление не меньше, чем длинные ноги и короткое платье.

– Какой парень! – В сознании Золушка практически пела. – Как говорит!

От невероятно хорошего настроения внутри замелькали ассоциативные образы насыщенных почти до фиолетового цветков сирени и почувствовался приятный запах.

– Интересно, скажи нам такое говнарь, ты бы также сияла?

Едкие слова альтернативного эго никак не повлияли на атмосферу в голове. Золушка даже не потрудилась ответить, засвистела мелодию, а через секунду в очень приветливой манере и слышимо для всей окружающей реальности произнесла:

– Уважаемый Копт Викторович…

– Эй! – Про себя Злобушка вскипела негодованием. – Кто тут личность на горячую перемонтирует?

– Мы же договорились: просто "Копт".

– Месье Копт, могу я о чём-то полюбопытствовать?

– Всё что пожелаете.

– А кроме того, чтобы узнать имя, у вас… у тебя ещё какие-то дела ко мне имеются.

Про внутренние трения принц догадываться никак не мог, зато хорошо слышал перемену в голосе и словах, и отвечать принялся с заискивающими нотками вселенских масштабов ловеласа:

– Я из немногих наследников престола, которым выпала возможность жениться не по расчёту.

– Смею утверждать, это приятная новость не только для вас… тебя, но и всего королевства.

Очередная вежливая фраза заставила Злобушку запустить диагностику связи с внешним миром. Ноги, руки, все органы ниже подбородка ещё слушались. В тоже время управление речевым аппаратом и мимическими мышцами пропало, с большой долей вероятности контролируясь оригиналом.

– Самое удивительное, Золушка, я смог найти избранницу в первый же вечер поиска.

– Прошу не замолкай.

Наблюдая за тем как смягчается голос и тает холодное сердце строптивицы, Попыхан то довольно потирал руки, то философски грустил, как будто сожалел об упущенной возможности. Более монотонно вёл себя коммерческих дел мастер, застывший с интеллигентной улыбкой, как только беседа приняла взаимодружественный характер. Но самые главные оптимисты находились в задних рядах и уже сделали выводы: старший из пары охранников с кривым шрамом в районе виска по высокой параболе послал белеющую серебром монету своему более молодому напарнику, от чего последний заблестел ровными передними зубами.

Природа, однако, простой человеческой радости не разделяла. На улице, колыхая ветви и траву, задул сильный ветер, и серые облака налетели на приветливое рассветное солнце, испортив яркий пейзаж за окном. Резкое потемнение в комнате немного компенсировало довольное свечение физиономии принца, который продолжил говорить, как бы откликнувшись на просьбу собеседницы:

– Я понял, что хочу всю жизнь провести именно с тобой. Золушка, ты согласна выйти за меня замуж?

– Так неожиданно. – Из уст счастье струилось горным потоком, но голову девушка от чего-то отворачивала. – Конечно я согласна.

– Это же прекрасно! – Копт сместился влево, чтоб поймать внимание убегающих глаз. – Свадьба произойдёт уже завтра.

– Да!

– Ты оденешь белое платье.

– Да! – Воодушевлённый голос никак не вязался с размеренным стуком пальцев по мягкому подлокотнику, и опять сместился взгляд.

– На белой карете исколесим столицу. – Принц настойчиво последовал за движением головы.

– Да!

– Напозируем портретов на целую галерею.

– Да!

– Проведём военный парад как на День Победы.

– Да!

– И устроим пир на площади погромче вчерашнего бала.

– Да!

На этот раз глаза девушки не убежали. Голубые как ясное небо, бездонные как глубокий колодец они невинным взором смотрели в зеркало души самого Копта.

– А вечером уединимся во дворце и…