Парадоксальные люди

Он с облегчением вздохнул, когда доктор Хейвен вылез из машины, закамуфлированной под полицейскую машину, с обнаженной рапирой и сделал вид, что осторожно идет ему навстречу. В одной руке он держал пару наручников.

— Награда идет тремя путями! — выкрикнули из средней машины сигнал опознавания.

Доктор Хейвен не обернулся, но поднял руку в знак приветствия.

— Спокойно, мальчик, — прошептал он Алару. — Слава богам, что ты пришел сюда. Потерял немного крови? Хирург в машине. Ты сможешь прийти на свою лекцию?

— Думаю, да, но на случай, если я потеряю сознание, драгоценности у меня в сумке.

— Прекрасно. Это дает нам четыреста свободных людей.

Он грубо схватил Алара за пояс. — Ну же, подонок! У нас есть много вопросов, на которые ты ответишь, прежде чем умрешь!

Через несколько минут машина Вора оторвалась от своих сопровождающих, сменила эмблему и помчалась к Университету.

2 Леди и долгопят

Женщина сидела перед зеркалом, спокойно расчесывая свои черные волосы. В свете лампы на туалетном столике длинные пряди блестели и переливались голубыми бликами. Густые, яркие волосы служили изумительным обрамлением ее лица, подчеркивая белизну кожи, щек и губ, которые были едва розовыми. Это было лицо такое же спокойное и холодное, как волосы — живые и теплые. Но глаза были другими. Они были большими и черными и оживляли лицо, гармонируя с волосами. Они тоже сверкали в свете лампы. Она не могла притупить эти глаза, как лицо. Она могла лишь частично скрыть их, низко опустив темные ресницы. Теперь она не сводила глаз с одного направления, ради мужчины, стоявшего за ней.

— Возможно, вам будет интересно узнать о последнем предложении, — сказал Хейз-Гонт. Он, казалось, лениво играл изумрудными кистями на туалетном столике, но она знала, что все его чувства были напряжены, чтобы уловить ее самую слабую реакцию. — Вчера Шей предложил мне за вас два миллиарда.

Еще несколько лет назад она бы вздрогнула. Но теперь... она продолжала расчесывать свои черные волосы длинными ровными движениями, и ее спокойные черные глаза искали его лицо в зеркале туалетного столика.

Лицо канцлера Американской Империи не было похоже ни на одно другое лицо на земле. Череп был гладко выбрит, но зарождающаяся линия волос открывала широкий высокий лоб, под которым были впалые жесткие умные глаза.

Зрачки были темными, огромными. Орлиный нос был слегка неровным, будто его когда-то сломали и затем восстановили.

Щеки мужчины были широкими, но плоть плотно прилегала, худая и без шрамов, за исключением одного едва заметного рубца на выступающем подбородке. Она знала его философию дуэли. Враги должны быть уничтожены чисто и без лишнего риска, специалистами в этой области. Он был храбр, но не наивен.

Губы, решила она, у другого мужчины можно было бы назвать твердыми, но у него они казались слегка раздраженными. Это выдавало человека, у которого было все, и ничего.

Но, пожалуй, самым замечательным в нем было крошечное обезьянье существо с огромными глазами — долгопят, которое в вечном страхе скорчилось на плече человека и, казалось, понимало все, что говорилось. — «Колдун и его близкий друг», — подумала Кейрис. — «Что за гротескная близость соединила их»?

Не улыбаясь, Хейз-Гонт спросил: — Вам не интересно? Он бессознательно поднял руку и погладил своего съежившегося питомца.

Он никогда не улыбался. Лишь несколько раз она видела, как он хмурится. Железная дисциплина защищала его лицо от того, что он, казалось, считал детским эмоциональным тщеславием. И все же он никогда не мог скрыть от нее своих чувств.

— Естественно, Берн, мне это интересно. Вы заключили обязательное соглашение о моей продаже?

Если ему и дали отпор, то он ничем этого не выдал, разве что незаметно напряг мышцы челюсти. Но она знала, что ему хотелось сорвать украшенный драгоценными камнями султан с его основания и швырнуть его через всю комнату.

Она продолжала расчесывать волосы в невозмутимом молчании, ее невыразительные глаза спокойно смотрели на его глаза, отраженные в зеркале.

— Насколько я понимаю, сегодня рано утром, когда рабы несли вас сюда в портшезе, вы окликнули человека на улице, — сказал он.

— Неужели? Я не помню. Возможно, я была пьяна.

— Когда-нибудь, — пробормотал он, — я действительно продам вас Шею. Он любит экспериментировать. Интересно, что он с вами сделает?

— Если вы хотите продать меня, то продавайте.

Его рот едва заметно скривился. — Пока нет. В конце концов, вы моя жена. Он произнес это бесчувственно, но в уголках его губ мелькнула легкая усмешка.

— Неужели я жена? Она почувствовала, как ее лицо потеплело, и увидела в зеркале, как густой румянец на щеках приливает к ушам. — Я думала, что я ваша рабыня.

Глаза Хейз-Гонта блеснули в зеркале. Он заметил румянец на ее коже, и она втайне разозлилась, что он это сделал. Это были моменты его удовлетворения против ее мужа — ее истинного мужа.

— Это одно и то же, не так ли? — сказал он. Легкая усмешка незаметно сменилась легкой ухмылкой.