Парадоксальные люди

Она была права: он выиграл и нашел свое удовольствие. Она попыталась изменить направление разговора. — Зачем надоедать упоминанием о предложении Шея? Я знаю, что доставляю вам слишком много удовольствия, чтобы обменять его на большее богатство. Больше денег не удовлетворят вашу ненависть.

Кривая улыбка на его губах исчезла, осталась только резкая линия рта. Его глаза встретились с ее глазами в зеркале.

— Теперь мне не нужно никого ненавидеть, — ответил он.

То, что он сказал, было правдой, она знала это, но это была уклончивая правда. Ему не нужно было ненавидеть ее мужа, потому что он уничтожил ее мужа. Ему не нужно было ненавидеть, но он все равно ненавидел. Его горькая ненависть и зависть к достижениям человека, которого она любила, были сильны, как никогда. Они никогда не погаснут. Вот, почему она была порабощена. Она была возлюбленной человека, которого он ненавидел, а она была средством мести мертвым.

— Это всегда было правдой, — сказала она, не сводя с него пристального взгляда.

— Нет никого, — медленно повторил он, — кого мне нужно ненавидеть сейчас. Он сделал ударение на последнем слове ровно настолько, чтобы она уловила напряжение. — Вы не можете избежать того факта, что у меня есть вы.

Она намеренно промолчала. Вместо этого она лениво переложила щетку из одной руки в другую, пытаясь придать этому движению дерзкий вид. Она сказала себе: — «Ты думаешь, что я не могу сбежать, что я остаюсь с тобой, потому что должна. Как мало ты знаешь, Хейз-Гонт»!

— Когда-нибудь, — пробормотал он, — я действительно продам вас Шею.

— Вы уже говорили это раньше.

— Я хочу, чтобы вы знали, что я говорю серьезно.

— Сделайте это в любое время, когда захотите.

Кривая улыбка вернулась к его губам. — Я так и сделаю. Но не сейчас. Всему свое время.

— Как скажете, Берн.

Зажужжал вызов на устройстве видеосвязи. Хейз-Гонт наклонился, щелкнул выключателем «входящий», и был немедленно встречен нервным хихиканьем. На экране, установленном в интимной части будуара, была кнопка ручного управления, которая требовала непрерывного нажатия кончиком пальца для двухстороннего изображения. Хейз-Гонт пальцем нажал на кнопку. Но экран оставался пустым.

— А-а, — произнес голос звонившего человека, а затем кто-то прочистил горло. — Берн! Это был Шей.

— Ну, хорошо. Граф Шей. Хейз-Гонт взглянул на женщину. Она бросила щетку на колени и поправила халат, когда он потянулся к выключателю. — Возможно, он звонит, чтобы увеличить свое и без того щедрое предложение за вас, Кейрис. Но я останусь тверд.

Кейрис ничего не ответила. Шей на другом конце провода издавал какие-то ворчливые хрипы, скорее от неожиданного приветствия, чем от затруднения. Однако она знала, что скрывается за замечанием Хейз-Гонта. Это служило не только для того, чтобы вонзить в нее еще одну колючку; Шей был проинформирован о ее присутствии и, следовательно, должен был соблюдать осторожность.

— Ну, Шей, — резко сказал Хейз-Гонт. — Что побудило вас позвонить?

— Ночью у меня произошла неприятная встреча.

— Да?

— С Вором. Шей сделал паузу для драматического эффекта своих слов, но Кейрис заметила, что на лице имперского канцлера не дрогнул, ни один мускул. Его единственной реакцией была серия быстрых, грубых поглаживаний по меху маленького животного на плече. Крошечное обезьянье существо дрожало, с дикими глазами, еще более испуганное, чем когда-либо.

— Мое горло было разорвано, — продолжил Шей, когда стало очевидно, что никаких комментариев не последует. — Мой личный врач лечил меня все утро. Послышался вздох. — Ничего серьезного, никакой серьезной боли, просто болезненность. И, конечно, некоторые повязки, которые только делают меня смешным.

— «Была причина», — подумала Кейрис с тайным весельем, — «для пустого экрана — тщеславие Шея».

Подробности нападения и побега Вора стали быстро известны. Очевидно, горло Шея достаточно восстановилось, чтобы не мешать его плавному потоку слов. В заключение своего повествования он попросил канцлера непременно встретиться с ним чуть позже в комнате Мегасетевого Разума.

— Очень хорошо, — согласился Хейз-Гонт и выключил устройство видеосвязи.

— Воры, — сказала женщина и снова принялась расчесывать волосы.

— Преступники.

— Общество Воров, — размышляла Кейрис, — это, пожалуй, единственная моральная сила в Имперской Америке. Как странно! Мы разрушаем наши церкви и пируем душой за разбойников!

— Их жертвы редко сообщают о духовном пробуждении, — возразил Хейз-Гонт.

— Что вряд ли неожиданно, — парировала она. — Те немногие, кто оплакивает свои ничтожные потери, слепы к спасению, которое дается многим.

— Неважно, как Общество использует свою добычу, помните, что оно все еще состоит из обычных Воров. Простые полицейские дела.

— Простые полицейские дела! Буквально вчера министр подрывной деятельности сделал публичное заявление о том, что если они не будут уничтожены в течение следующего десятилетия…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил ее Хейз-Гонт.