Парадоксы эволюции. Как наличие ресурсов и отсутствие внешних угроз приводит к самоуничтожению вида и что мы можем с этим сделать

3. Если «цифровой» переход первоначально совершила только небольшая, каталитически активная часть нуклеотидной последовательности, то остальная основная «аналоговая» часть достаточно долгое время могла представлять собой своего рода первичные некодирующие последовательности, аналоги «ранних интронов», в терминологии того же Уолтера Гилберта (Gilbert W., 1978), первооткрывателя интронов вообще. Интроны – некодирующие вставки в генах, перемежающие основные кодирующие участки – экзоны. Интроны удаляются в ходе созревания матричной мРНК путем специфического вырезания (сплайсинга), но обеспечивают тем самым многообразие вариантов «склеивания» оставшихся экзонов. Его гипотеза первичных ранних интронов, вытекающая из его же экзонной теории гена, предполагает, что именно гипотетические ранние интроны смогли стать основой взрывного роста разнообразия белковых последовательностей уже на самых ранних этапах белковой биологической эволюции, так как обеспечивали возможность разнообразнейших комбинаций коротких «смысловых» нуклеотидных последовательностей, кодирующих короткие полипептидные последовательности. Другими словами, из информационной теории следует, что более успешной является не та система, которая способна до бесконечности увеличивать свою информацию, свой тезаурус, а та, которая способна, правильно комбинируя имеющиеся блоки информации, пусть даже самые минимальные, создавать из них новое «знание».

Множество примеров этого рода мы видим и в обыденной жизни: крайне начитанные люди или люди с невероятной памятью оказываются в бытовом понимании «неудачниками», не умея правильно применить свои знания в недружественной окружающей среде; напротив, часто люди с минимальным тезаурусом, казалось бы, «ограниченные», но умеющие виртуозно использовать свой интеллектуальный потенциал в применении к конкретным задачам общественной жизни, становятся чрезвычайно «успешными».

То, что ретроспективный статистический анализ нуклеотидных последовательностей на всем разнообразии современных геномов не позволил выявить каких-либо признаков существования ранних интронов (de Souza S. J., Gilbert W. et al., 1998), может быть вполне объяснено как минимум тремя возможностями. Во-первых, их постепенным замещением более функциональными моделями интронов, например самосплайсирующимися интронами бактерий и родственными им сплайсосомными интронами эукариот. Во-вторых, их полной ликвидацией в результате жесткой эволюционной оптимизации геномов большинства других прокариот и вирусов. В-третьих, вообще, в силу их исходной случайности и «бессмысленности», отсутствия у них каких-либо характерных признаков – сигнатур. Однако сама молекулярно-биологическая «идея» интронной организации генома как одного из источников генетического разнообразия, или, другими словами, фундаментальная «заточенность» на нее самой ДНК в ее современном генетически и физико-химически оптимизированном виде, она сохранялась и поддерживалась на протяжении всей последующей эволюции, возможно, на отдельных эволюционных линиях утрачиваясь и возрождаясь снова.

Аналогово-цифровой переход, неизбежность гибели от паразитов и необходимость самоликвидации

Новый мир «цифровых» (генетических) взаимодействий, конечно, не вытеснил полностью предшествующий «аналоговый» мир, просто господствующее положение в нем разделили белки и специализированные РНК. Интересно рассмотреть, что является связующим звеном этих двух миров – «аналогового» и «цифрового». С одной стороны, очевидно, что для белков это система из транспортных РНК (тРНК), считывающих специфические трехнуклеотидные последовательности генетического кода и добавляющих аминокислоты к растущей белковой цепи при помощи рРНК, и аминоацил-тРНК-синтетаз, специфически присоединяющих аминокислоты к тРНК. Но на выходе из этой системы мы получаем фактически ту же информационную последовательность, но написанную другим языком.