Парадоксы Миллениума (СИ)

— Господи, это ведь не война! Это ведь только игры! — Воскликнула дамочка рядом со Шторм-Спрингом. — Так же нельзя!

— Ваше решение принято. — Ведущий сделал небольшую паузу, было понятно, что возникшая ситуация глубоко тронула и его. — Итак, дамы и господа, последнее состязание Summertime Games Millennium! Победитель унесёт с собой главный приз и почетный титул чемпиона боев без правил. Встречайте! Действующий трёхкратный чемпион Дикий Бык против новичка-претендента Тёмного Гризли из Баррота!

Прозвучал удар гонга, знаменовавший начало боя. Соперники сблизились, Бык прошипел Блэку:

— Вот теперь я порву тебя! Не стоило в прошлый раз быть таким милосердным!

Яростные атаки начались сразу. Огромные кулаки стремительно летели на Энтони, но он уворачивался от них и каждый раз уходил в бок. Транди даже представить не мог, как ему сейчас тяжело. Но худшее было впереди: целью этого переростка из канадской глубинки были, разумеется, раны Энтони. Он стремился причинить боль, подчинить себе противника, а уже после от души над ним поиздеваться. Сперва пара мощных ударов пришлась по повязке на груди. Секундного замешательства хватило, чтобы резко схватить Тони за руку, сдавить раненное плечо и отбросить парня прочь на песок арены. На белой ткани появились и начали расти алые пятна. Но Гризли тут же поднялся и сумел парировать правой рукой очередной нависший над ним удар.

— Слабовато будет! — насмехался Бык. — Как ты только додумался соваться сюда без рук?

— Если тебе не нравятся мои руки, буду драться ногами!

Неожиданно для всех Тони сменил позицию и с разворота заехал ногой по брови противника. Амбал встряхнул головой и отступил на два шага назад.

— Не плохо, медведь! Можно сказать, отрезвляюще!

Разозленный и позабывший своё веселье, Бык бросился на врага, повалил Блэка на землю и сдавил всем своим весом. Гигантские руки, привыкшие к тяжелым топорам на лесоповале, продолжали терзать окровавленные повязки. Энтони уже не мог сдерживать крик, и это безумно вдохновляло его мучителя. Высвободившись наполовину исключительно благодаря своей ловкости, он развернулся и наградил левый глаз обидчика ещё одним ударом. Колени всеми силами толкали его брюхо, и, в конце концов, это возымело своё действие: Гризли был вновь свободен. Впрочем, весь окровавлен и до предела вымотан. Бинты полностью пропитались кровью, левая рука безжизненно висела. Для всех наблюдавших эту жестокую сцену он представлял в тот миг жалкое зрелище, казался безоговорочно обреченным. Но именно тогда глаза уловили признаки действенности избранной им тактики: левый глаз Быка стремительно затекал. Ещё немного, а в идеале ещё удар, и скоро эта груда мышц и жира наполовину лишится зрения. Важно было продержаться до этого момента, а после постараться воспользоваться обретённым преимуществом.

Чтобы сберечь силы, Энтони тянул время, вел бой пассивно, но не упускал случая подлить масла в огонь: ещё раз заехать по расплывающейся безобразной опухоли. В глазах темнело от боли, потеря крови лишала последних сил, но он уже видел свой шанс на победу. Главное уберечься от очередных травм и болезненных ударов. Кулаки противника впустую рассекали воздух.

— Борись, трус! Борись! Ты похож на вертлявую бабу!

Со стороны закрывшегося глаза Бык уже ничего не видел, и это позволяло Тони периодически, в меру сил атаковать его и награждать ударами ботинок. В ту секунду, когда медведь из Баррота изловчился заехать ногой и в правый глаз, Транди понял его замысел.

«Милый мой Тони! Как же я недооценивал тебя! Только держись! Только не дай ему снова серьезно тебя ранить!»

Симпатии большинства собравшихся были, разумеется, на стороне Гризли. И едва обретаемое им преимущество стало достаточно явным, многие поняли, что, возможно, сцена жестокой расправы над раненным отменяется. Стоящие рядом объясняли его тактику друг другу, все больше и больше приветственных возгласов летело с трибун в адрес отважного героя. В конце концов толпа взорвалась овациями, словно на футбольном матче высшей лиги. Поддержка, которая так нужна была Энтони, стала полной и абсолютной. Всеобщая жалость сменилась призывом к победе, и он шёл к ней: медленно и верно, распределяя силы, не отвечая на ругань врага, изматывая его редкими, но прицельными ударами. Пропустив сильный удар, Тони упал и с трудом увернулся от следующего. Все видели, как ему трудно подняться, и на трибунах на несколько секунд возникло оцепенение. Исход битвы Одиссея с Циклопом вновь казался не определён. Вряд ли он думал тогда о красивом мотоцикле, вряд ли ощущал что-то кроме адской боли и тянущей к земле слабости. Может быть, даже не слышал уже этих криков поддержки. Но встал, и даже нашёл в себе силы для ещё одного удара.