Парадоксы Младшего Патриарха

Я остолбенел. Во-первых, опереться о меня сейчас может разве только оголодавший комар, а что потяжелей свалит меня с ног — и мастер Дайр отлично это знает, не может не знать. А во-вторых — какой, к черту, прострел? Какая, ко всем чертям, поясница?! Спору нет, иногда старые раны и переломы дают мастеру о себе знать — не мальчик уже — но чтобы прострел, да еще в поясницу? Тьфу, проваль — да о чем это я? У мастера и вообще ничего не болит, уж я-то вижу.

— И на этого недоумка я собирался в будущем оставить школу, — вздохнул Дайр. — Неужели ты до сих пор не понял?

— Н-нет, — запинаясь, вымолвил я.

— А пора бы. Наказания, ученик Кинтар, бывают двух видов — позорящие и почетные.

Сначала я опять обалдел. А потом подумал немного — и кивнул. Все верно. Тысяча отжиманий, к примеру, очень даже почетное наказание. Особенно в присутствии тех, кто пока и на пять сотен не способен. И в собственных-то глазах возвышает — а про восхищенных очевидцев и говорить нечего.

— Позорящие и почетные, — повторил мастер Дайр. — Унижающие и возвышающие. До сих пор тебе доводилось претерпевать только вторые — а вчера ты полной мерой заработал на первое. Ты, мой лучший ученик. Мой естественный преемник. Выпорот, как мальчишка-первогодок на глазах у всех. Ты хоть понимаешь, с какой горы и в какую выгребную яму ты свалился?

Об этом я и не думал. А учитель Дайр прав. Выгребная яма — то самое слово. И помоев мне теперь хлебать — не перехлебать. Никто не отнимал у меня ни силы, ни мастерства... но звания своего лишил себя я сам, вот этими вот руками. Тхиа может стараться как угодно — но все ухмыляющиеся пасти он порвать не сможет. А помешать изо дня в день избивать меня скопом, втемную, не сможет и вообще никто. Даже учителю не уследить.

— По справедливости, как любит говорить ученик Тхиа, я должен был бы предоставить тебе расхлебывать все, что ты натворил, самостоятельно. — Мастер Дайр коротко взглянул на меня в упор, и у меня вновь перехватило дыхание. — Ты это заслужил.

Да, именно это я и заслужил. Я ведь не только сам в дерьмо влез по уши — я еще и мечту мастера Дайра туда же окунул. Его надежду увидеть меня в будущем главой школы, его веру в меня, его труд, его сердечную ко мне привязанность — все как есть, все туда же, в ту же выгребную яму.

— Пожалуй, ты бы даже смог справиться, — неожиданно заключил мастер Дайр. — Не сразу — да... но смог бы. Однако времени у меня нет на такой долгий путь. Потому что ты хоть и не всей мерой, но свое получил — а эти мерзавцы еще даже и не начинали.

Я еще не вполне понимал, кого мастер именует мерзавцами и с кем поквитаться намерен. Но я знал, что вот сейчас ослушания он не потерпит. Я могу понимать или не понимать — но сделать я должен то, что велено. Подставить плечо и помалкивать.

Я подставил плечо, и мы вышли. Я — медленным и размеренным шагом, и мастер Дайр — ухватясь за мое плечо и навалившись всей своей тяжестью. То есть это со стороны так казалось. На самом деле мастер вообще на меня не опирался. Я едва ощущал его касание — ровно настолько, чтобы идти куда надо, не спрашивая дороги.

Мы шли во внутренний двор. Туда, где замер строй учеников, готовых приветствовать учителя перед общей тренировкой.

В их слаженной шеренге дважды обозначилось зияние. Одно пустое место в ряду новичков — Тхиа. Я велел ему отлежаться, и он отлеживается. И второе пустое место — мое. На него исподволь скашивались взгляды — изредка сочувственные, но чаще откровенно злорадные. В этих взглядах легко было прочесть мое будущее — такое, что я вздрогнул.

— Посмотри, Кинтар, — еле слышно выдохнул мастер Дайр, — ты только посмотри... что, нравится?.. А ведь это я вас такими сделал.

Вас. Не «тебя», но — «вас». Запоздалое понимание огрело меня со всего маху. Вот почему так помрачнел мастер Дайр, когда я заговорил о храбрости Тхиа. Она бесспорна. Как и трусость тех, кто стоит сейчас перед нами. Их тут целый строй — и не просто трусов, а трусов победительных, торжествующих. Я на мгновение представил себе, что должен чувствовать учитель Дайр — и сердце мне словно кипятком окатило.

— Но, мастер, — попытался было шепнуть я в ответ.

— Молчать! — прогремел его выдох. Только для меня, для меня одного. И я подчинился. Теперь я понимал, кого и за что собирается наказать мастер Дайр.

Старшие ученики заслышали приближение учителя первыми, как и обычно. Первыми прекратили переговариваться вполголоса. И первыми повернули головы.

Ни один из них не бросился вчера на выручку Тхиа. Ни один не попытался остановить меня. Иные даже улизнули подобру-поздорову — чтобы не оказаться нежелательными свидетелями. Ладно, с первогодков и взятки гладки — но как есть никто не попытался вырвать жертву из моих рук. А, судя по утренней выходке Тхиа, никто — или почти никто — не постеснялся поливать меня грязью. И все они, не посмевшие защитить мальчишку, глазели на пустоту в том месте, которое еще вчера было моим по праву.

А теперь они увидели меня. И учитель Дайр держался за мое плечо.