Парадоксы Младшего Патриарха

А теперь мое нежелание мстит мне с непреложностью всякого естества. Потому что оба Тхиа — и этот, нынешний, и тот, минувший — слились воедино. И теперь я ни в чем не могу быть уверен. Вот эту самую улыбку я когда-то почел нестерпимо высокомерной и оскорбительной. Потом я имел время узнать и убедиться, что именно этой горделивой усмешкой Тхиа приветствует горе и опасность. А что она означает теперь?

— Присядь, — чуть растерянно велел я, и Тхиа повиновался. — Ты намерен отправляться прямо сейчас?

Улыбка Тхиа сделалась еще приметнее, еще определенней.

— На ночь глядя? — ответил он вопросом на вопрос. — Нет. Надо бы, но... нет. Лучше отоспаться перед дорогой. Утром поеду.

Надо бы, но — нет? А, проваль — похоже, я не ошибаюсь.

— Ты уверен, что тебе стоит пускаться в дорогу одному? — спросил я напрямик, не сводя с Тхиа глаз.

— Нет, — молвил он.

Я посмотрел на него с молчаливым укором. Во всяком разе надеюсь, что на моем лице отобразился именно молчаливый укор. Это мастер Дайр был умельцем в таких делах — а мое лицо меня подводит то и дело. Хочешь выказать одно... а выходит другое — да настолько другое, что лучше бы и не брался рожи корчить.

— Нет, — повторил Тхиа. — Но... а кого я мог попросить у тебя в сопровождение? Рамиллу и Нену здесь нужны. Дайр и Лерир в столице. Лонс, конечно, парень хороший, но толку от него... вот я и решил никого у тебя не просить.

— И правильно решил, — отрезал я. — Сопровождения у меня просить — ишь, вздумал! Не будет тебе никаких сопровождающих. Я еду с тобой.

Тхиа дернул уголком губ — а потом коротко расхохотался.

— Ох, Кинтар... нет, я ничего... а только натуру не переделаешь! Я еду с тобой... это ж надо же! Правильно тебя Шенно в семью приняли. Да в тебе властности на десять великокняжеских домов хватит — и еще дороги между ними замостить останется. «Я еду с тобой»... о-ох.

— Будешь умничать — не пущу на фамильную клумбу, — буркнул я.

Тхиа только головой тряхнул в ответ.

— Ладно, — заявил я, подымаясь. — Завтра и выезжаем. Только не с самого утра. Мне ведь не только выспаться, мне еще и вещи в дорогу собрать надо.

Тхиа наклонил голову каким-то особенным движением — застенчивым и вместе чуть виноватым... что-о-оо?

— Я твои вещи уже уложил, — признался он.

Тхиа — ах ты, маленький поганец! Уж и не пойму, знаю ли я Тхиа или нет — но Тхиа точно знает меня как облупленного.

Во всяком разе тот Тхиа, которого я знаю, нипочем бы не удержался от искушения обвести меня вокруг пальца.

Признаться, от этой его паскудной выходки у меня здорово полегчало на душе.

По-моему, на это он и рассчитывал.

Поутру мы выехали без малейшего промедления. Пожитки дорожные собраны, лошади подседланы — чего же медлить? Тейну только сказался, что уезжаю — и в путь. На всякие нудные разъяснения и указания, что делать, чего не делать да что в каком случае предпринять, я и мгновения тратить не стал. Незачем мне входить во всевозможные мелочи, унижая Рамиллу недолжной опекой и обессмысливая его звание мастера. Да и не нужны Тейну мои советы. Сам управится. Еще бы не управился! В конце концов, если мастером у меня в Школе поставлен такой раздолбай, что без патриаршего приказу да приглядки шагу ступить не может, чтобы беды не натворить — лопух я, а не Патриарх. Нет, уж кто-кто, а Тейн справится.

Верхом я не езживал давно... а все же лучше в седле покачиваться, чем по каменистым дорогам ноги бить. Хотя и устану я к вечеру больше, чем хотелось бы. Надо, когда вернусь, выписать в школу мастера по верховой езде и конному бою. Дайр все больше по части пешего сражения. Один наездник у нас в школе — и тот Майон Тхиа. Чему мог, нас он обучил... но этого никак уж не довольно. Ну и что же, что прежде бойцы нашей школы верхом не сражались? Все когда-нибудь бывает впервые.

До ожидаемой усталости было еще далеко... нет, что ни говори, а дорога выдалась приятная. А могла быть и еще приятнее — если бы Тхиа шутил и дурачился хоть самую малость поменьше. Вот как начал вчера, так и по сю пору остановиться не может, словно бы и не прерывался, чтоб выспаться. Конечно, вчерашняя его выходка напрочь развеяла мое дурное настроение... далось ему мое настроение, в самом деле! О себе я уж и не говорю: у парня отец при смерти — а он меня же прибаутками развлекает... а, проваль — да ты, Дайр Кинтар, хоть бы усовестился, что ли...

Но когда я решился наконец заговорить об этом с Тхиа, он только головой покачал.

— Нет, — усмехнулся он. — Не в тебе одном дело. Рожа у тебя, конечно, кислая, аж трава кругом вянет, так что мне тебя развеселить — прямой резон, сам понимаешь. Но дурачиться я не перестану, даже если ты и повеселеешь. Очень уж у меня на душе тяжко.

Нет, ну что я за дурак!

— Понимаю, — неуклюже откликнулся я. — Отец при смерти... тебя вот вызвал...

— Вызвал — да, — раздумчиво произнес Тхиа. — Но только не отец. Странно, что меня и вовсе известили.