ПАРАЛЛАКС 606. Том II

- Можно и так сказать... - спрыгнув с подоконника, он приблизился к пианино, на котором валялся зиплок с остатками метабромодрона. - Как бы там ни было, этот поход поможет кое-кому выбраться из «тараканьей» ловушки. Эх, а ведь старина Дэви даже не подозревал, что всё это время буквально сидел на чемодане с деньгами... - Фальстрём протёр рукавом латунную эмблему пианино. - Bösendorfer 1886. Некоторые ценители раритета готовы выложить за этого красавца тысячи, а то и десятки тысяч. Взамен поставил бы какое-нибудь старьё - болтливый ветеран и не заметил бы подмены... Не одолжишь табурет?

Усевшись перед пианино, Фрост осторожно приоткрыл крышку. Сдул с клавиш пыль. Мариус довольно осклабился; он в жизни бы не поверил, что этот коварный хитрюга ещё и на пианино умеет лабать. Фальстрём встряхнул фалангами. Занёс их над клавишами, а затем те пустились в ураганный, молниеносный танец. Пальцы плясали словно сами по себе, низвергая из деревянного ящика вихри стремительных нот. Давид ажно обомлел; он не отличался любовью к классике, но живая, бойкая и в то же время витиеватая мелодия Фроста тронула его до глубины души. Он сразу же вспомнил их высадку на фронте; вспомнил, как они тащили здоровенный зонд к величественному храму Квазара. Вспомнил Пхеньянскую перестрелку, заказ на олигарха Митрофанова и штурм банковского хранилища в Анкаре. Фрагменты прошлого врезались в память молоточками, что колотят по струнам. Мариус смотрел на Фроста; на то, с каким изяществом он давит на клавиши, и понимал: кем бы ни был этот человек с вечно безумным стеклянным взглядом, откуда бы ни прискакал этот нестареющий, за ногу его дери, вампир, рядом с ним Давид не пропадёт. Хоть в окоп, хоть в тюрьму, хоть в преисподнюю - эта ходячая энциклопедия не сгинет нигде, настолько ему всё даётся легко и играючи. Закончив выступление хлёсткой перепалкой малых контроктав, Фальстрём замер. Глаза его блестели от слёз.

- Ein wunderbares Instrument! Как жаль, что я так и не стал выдающимся пианистом... - встав, он подхватил пакет с остатками наркотика и направился к выходу. - Это тебе больше не пригодится. Встречаемся завтра в Минском аэропорту. Вылет в 18:00. Билеты и документы вручу на месте. И не забудь рассчитаться с ветераном, compinche.

После чего Фрост ушёл, хлопнув дверью. Давид закинул давно потухший бычок в консервную банку: всё это походило на причудливый сон, и он боялся, что вдруг проснётся в уже остывшей ванне, с визером на лбу и жгутом на руке.

* * *

На следующий день, затарившись всем необходимым и расплатившись с Петровичем, Мариус отправился на железнодорожный вокзал. Ветеран начал травить свои безумные стратегии касательно оккупации Пангеи, но Давид сослался на то, что опаздывает, и по-шустрому слинял. Погода стояла жаркая, душная. Настроение было нелётное - отхода от «тараканьей отравы» продлятся ещё как минимум три дня. Так хотелось взять в дорогу холодного пивка, но Давид, хоть и с большим трудом, сумел себя сдержать. Показав проводнице билет, он забрался в верхнюю капсулу и уставился в иллюминатор. Вот она, старая-добрая жизнь на чемоданах. Как бы ни пытался Мариус осесть на одном месте, каждый раз эти попытки заканчивались либо запоем, либо чем потяжелее. «Видать, у меня и впрямь судьба кочевника... - размышлял Давид, листая сборник кроссвордов. - Походу, какая-то пра-пра-прабабка набедокурила с моряком, вот и отдуваюсь».

Прибыв в Минск, Давид оставил рюкзак в камере хранения и отправился прошвырнуться по городу. Денег Фрост подкинул достаточно, поэтому Мариус бродил, курил и разглядывал витрины, раздумывая, чего бы полезного можно взять в место, где не пригодятся пушки и не заработает электроника. В одном из антикварных магазинов он купил изысканную турку с гравировкой в виде краба. «Буду кофеёк на огне варить». Вскоре коллекция приобретений пополнилась примусом, серебряной зажигалкой, журналом с голыми девками, аптечкой и солнцезащитными очками. Ещё Давид присмотрел мачете, и даже собирался его приобрести, но потом передумал - просветка в аэропорту сдаст его с потрохами. «Куплю нож перед отплытием» - рассудил Мариус, взбегая по ступеням барбер-шопа.

Около пяти вечера Мариус встретился с Фальстрёмом в зале ожидания Минского аэропорта; тот сидел, закинув ногу на ногу, и читал книгу. Гил Нейман, «Заоконье» - гласила пёстрая обложка. Заприметив Давида, Фрост указал на место по соседству:

- Надо же, блудный сын принял моё предложение.

- Как видишь... - Мариус стащил рюкзак и плюхнулся на скамью, после чего махнул большим пальцем на табло рейсов. - А где хвалёный отряд самоубийц? Уже дожидается капитана в Буэнос-Айресе?

- Совершенно верно. Круизный лайнер «Кашалот» отплывает из порта Нуэво в девять вечера, через два часа после нашего приземления.

- Выходит, я последний?

- Кто-то же должен был им стать. Уже не терпится познакомиться с коллегами по цеху?

- Скорее просто любопытно, что за головорезов ты набрал.

Коварно скривив губы, Фрост вернулся к «Заоконью».