Параллельные (СИ)

Бухала она так, что я невольно нахмурилась.

— Не нравится мне твой кашель. Надо послушать.

— Обычная простуда, — отмахнулась она, — у меня тут вечно так, из-за влажности. В детстве всё лето могла с соплями пробегать.

Мы потом неоднократно возвращались к этому разговору, но Юля с каждым разом только больше раздражалась, прозвав меня занудой.

Впрочем, вскоре всё встало на свои места. Стоило лишь однажды раньше положенного времени заглянуть к ним на участок. Юлька стояла ко мне спиной, согнувшись в три погибели и держась за лицо, видимо, пытаясь сдержать приступ сильного кашля. Я невольно замерла, прислушиваясь к хрипам и пытаясь определить тип кашля. В этот момент она выпрямилась, придя в себя, и сплюнула. Мокрота попала на широкий лист лопуха, на котором чётко виднелись кровавые «прожилки».

— Бл… — выругалась я, уже сопоставляя одно с другим.

Юля не испугалась, даже, кажется, не удивилась.

— Не боись, не туберкулёз, — бросила она через плечо и, слегка покачиваясь, отправилась в дом. Я последовала за ней, подбирая правильные слова. Но в итоге выпалила:

— Ты охренела. У тебя сын! Тебе обследоваться нужно! Лечиться!

Она молниеносно обернулась, зло сверкнув взглядом:

— Думаешь, я этого не знаю?!

Я гневно заскрежетала зубами и упрямо вскинула голову, заглядывая в её глаза и только сейчас замечая в них болезненный след увядания. Ещё не сильный, но уже разрастающийся.

— Онкология? — скорее констатировала, чем спросила.

— Рак, да.

Мы обе зло молчали. Я сжимала-разжимала кулаки, словно хватаясь за воздух и ища опору. Не находила.

— Врачи дают несколько месяцев…

— И ты тратишь их здесь?! — практически заорала я. — О Пашке бы подумала!

— Да о нём только и думаю! — в ответ, что было мочи, закричала она, в мгновение ока став практически пунцовой. — Оставить мне его не на кого! А лечиться я пыталась… но долго не выдержала. Видишь, даже волосы не успели выпасть. Да и диагностировали слишком поздно. Поэтому прогноз никакой. А мне Пашу пристроить надо, я не могу его на Сергея оставить. Тот его со свету сживёт.

— Куда пристроить? — её слова звучали как самый настоящий бред. — Здесь? На краю света?

— Да, здесь!

— Объясни, я не понимаю.

— Потому что это не твоё дело.

— Юль…

— Нет! Уходи!

— Но…

— Уходи!

В моей жизни бывали разные пациенты, и я умела общаться с самыми строптивыми, но тут шок от открывшейся правды вышел слишком сильным, и я попросту не смогла устоять перед чужим сопротивлением. Развернулась и едва ли не бегом отправилась в сторону дома.

Слёзы обиды застилали глаза, и, не видя ничего на своём пути, я вдруг врезалась во что-то твёрдое. Твёрдым оказался шаман.

— Тс-с-с-с, — привычно мягко шепнул Боржан, — спокойствие, только спокойствие.

***

Итак, это был мой второй визит в гости за этот вечер.

Я сидела в шаманском доме, обхватив себя за колени, и волком смотрела на хозяев.

Яна пыталась сочувственно гладить меня по спине, но я всё время отстранялась, мечтая лишь об одном: прибить её мужа, который вот уже минут пять пытался мне доказать, что выбор Юли — только её дело.

— Но сейчас и не такое лечится! — не удержалась я, вскочив на ноги и чуть не зацепив Янжин рукой.

— Лечится, — ничуть не смутился бурят. — Вот только ни ты, ни я не способны ей в этом помочь.

— То есть ты здесь свои окультные фокусы с научной медициной в один ряд ставишь?! Совсем, что ли… — заругалась я, но шаман в который раз пропустил мои выпады мимо ушей.

— Дело не в том, во что верю я, — терпеливо пояснил Борис, чем ещё сильнее взбесил меня. — А во что верит Юля.

— А во что она верит?! Она, дура, помирать собралась. Хоть бы пальцем пошевелила…

— Вот именно! Чему вас в первую очередь в ваших мединститутах учат?

— Чему? — глупо переспросила, хаотично вспоминая, что нам там говорили на первом курсе.

— Что, если пациент не хочет жить, медицина бессильна.

Я нервно захохотала.

— Не делай из неё суицидницу. Для неё это слишком сложно, для этого нужны мозги… А у неё их, судя по всему, нет!

— Мне так не показалось.

— Это потому, что ты сам ни хрена не видишь. Привык напускать туман загадочности и пыль в глаза бросать!

Ругалась я ещё долго, вымещая на мужчине злость на весь этот мир. Умудрилась даже разбудить младшего из шаманских отпрысков. Янжин печально вздохнула и убежала успокаивать сына.

Я же обречённо упала на стул и как-то совсем по-детски попросила:

— Сделай что-нибудь.

— Что?

— Не знаю. Закат её пригласи посмотреть! Рассвет! Вывези на середину Байкала…

— И утопи?

— Не смешно.

— Извини, ты права.

— Со мной же ты пытался проделать всё это.

Боржан улыбнулся уголком рта.

— У тебя сила воли толщиной с канат. Тебя не нужно спасать, ты сама это прекрасно умеешь.

— А Юлька?

— А Юлька не умеет быть одна.

— У неё сын есть!

— Есть такие женщины, которым этого недостаточно.

— Но… но… я тоже не умею одна. Я почти половину жизни замужем была. ЗА МУЖЕМ.

— Всё ты умеешь.

«Разговор двух дебилов», — печально решила я.

Мы спорили до глубокой ночи. За это время успели и поорать, и поплакать, и даже нервно поржать.

Как и в прошлый раз, до дома провожал меня лично его величество шаман.