Параллельные (СИ)

Дорога до города, где жили Карина с Егором, заняла всю ночь. Спускаясь по трапу самолёта вместе с первыми лучами нового дня, я не чувствовал ничего, кроме всепоглощающей отрешённости. Я прилетел сюда, чтобы убедиться, что… мальчишка в безопасности. И лишь запоздало, уже когда я сидел в такси, до меня дошло, что для этой цели я вполне мог обратиться за помощью к Косте.

В последние наши встречи Карина мало походила на себя прежнюю, какой она была почти четыре года назад и какой я помнил её. Тогда она была молодой и привлекательной девушкой, полной надежд и амбиций, но с появлением в её жизни сына ей пришлось резко повзрослеть, а потом, наверное, и вовсе стало не до себя. По крайней мере, я чётко видел на её лице следы усталости и измотанности. Но на этот раз она буквально походила на живой труп, заходившийся в каком-то невероятном по силе приступе кашля.

— Тебе нужно в больницу, — с порога констатировал я очевидное.

— Не могу, — замотала она головой, с трудом сдерживая слёзы. — Егор.

Решение было на поверхности, но сделать этот шаг мне было непросто.

— Я… побуду с ним, — заявил не совсем уверенно.

— Нет, — отрезала Карина, резко сделавшись стальной и вмиг отогнав от себя все признаки болезни. На дне её глаз в этот момент читалось столько гнева, что казалось, ещё одно такое моё предложение и она разорвёт меня на части, — нет и ещё раз нет. Я не оставлю тебя с ним. Ты даже не представляешь, что с ним делать. А вдруг ему станет хуже, тогда что?

— Вот об этом и думай. Что, если ему станет хуже, а ты не в состоянии стоять на ногах. Ты хочешь сдохнуть прямо здесь, у него на глазах? — говорил осознанно жёстко. — Ну давай, дерзай. Уверен, осталось совсем чуть. День, два… И вот тогда останется действительно только молиться, чтобы Егор достался мне, а не твоей матери или, не дай бог, системе, которая вряд ли будет столь внимательна к его потребностям.

Карина вздрогнула и медленно сползла по стенке. К счастью, не в обморок, а просто рыдать и кашлять.

— Мне страшно, — чуть придя в себя, призналась она.

— Мне тоже, — скрепя сердце, решился я на откровение. — Не представляю, что мне делать. Но я буду… стараться.

— Ты увезёшь его?

— Нет. Нина… ничего не знает, и я не могу сейчас просто так свалиться ей на голову с…

…мальчиком, зачатым в самую страшную ночь нашей жизни.

Говорить последнее вслух я не стал, но Карина и без этого прекрасно меня поняла.

Когда заспанный Егор появился на кухне, его мать уже собрала вещи. Мы сидели за небольшим столом и ждали приезда такси, должного отвезти её в больницу.

Увидев Карину, он заулыбался:

— Мам…

Она встрепенулась и повернулась к сыну, но тот, заметив меня, тут же стал серьёзным, будто бы готовясь к сражению.

— Привет, мой сладкий, — из последних сил проворковала Павлова, опустившись на колени перед сыном. Её заметно мотало из стороны в сторону, но она держалась. — Помнишь моего друга, Илью?

Вопрос меня неожиданно царапнул, и пусть выдуманная полгода назад легенда всех устраивала, на этот раз мне не хотелось быть просто дядей со стороны. По крайней мере, чтобы меня помнили — вдруг почему-то стало важным.

— Мне нужно уехать, Илья пока поживёт с тобой. Ты можешь ему доверять во всём, он о тебе позаботится.

Она врала, вернее, не верила в то, что говорила, и все мы это понимали. Но упрямо делали вид, что поверили заверениям Карины.

Егор изо всех сил вцепился ей в плечи, но ничего не возразил, лишь попросив:

— Ты только недолго, хорошо?

Его мать кивнула головой и больше не выдавила ни слова, видимо боясь разрыдаться.

***

Каринино «недолго» продлилось две недели. Всё это время я бессменно прожил с Егором, оставляя его одного в комнате максимум на полчаса, чтобы позвонить жене или же сходить в душ. Я даже спал в его комнате на неудобном диване, прислушиваясь к хрипловатому дыханию в страхе, что в какой-то момент оно оборвётся.

Егор держался молодцом. Вопреки всему. Каким-то чудом он умудрялся загонять свою неприязнь и волнение вглубь себя, при этом ещё помогая мне разобраться в их нехитром образе жизни. Избалованный тем, что в последние годы практически не сталкивался с бытовыми задачами, в первые дни я оказался малость дезориентированным. Зато мальчик терпеливо и снисходительно наблюдал по утрам за тем, как я выкидываю в мусорку очередную порцию подгоревшей каши.

Трёхлетний, он объяснял мне, какие лекарства и когда ему следует принимать, а потом ещё безошибочно вёл по территории медцентра в дни назначенного нам приёма.

Он оживлённо болтал с Кариной по телефону, уверяя ту, что у нас всё более чем хорошо. И лишь по ночам во сне бессознательно звал мать.