Паранормальный апокалипсис

В отчаянном рывке Игорь Иванович обрушил на темя оперативника спаренный удар обеих рук, со сжатым в ладонях булыжником и наконец-то достиг желаемого эффекта.

Агент рухнул навзничь, закатив глаза. Отправив соперника в нокаут, майор рухнул рядом с ним не в силах пошевелить рукой или ногой. Боль, в левой стороне грудины, практически парализовала тело, которое по инерции покатилось вниз с небольшого откоса.

Как бы это странно не звучало, но именно микроинфаркт, спас Житникова от смерти. Сквозь кожу шеи, замигав красным, вживленный в тело агента чип, ошибочно посчитал текущее состояние хозяина, как смерть, запустив процессы самоуничтожения (впрочем, может быть это она и была, ибо следователь приложился изрядно)

Взрыв сотряс склон, подбрасывая вверх тело агента. Окажись Игорь рядом, в стоячем положении, и ему было бы несдобровать.

О конспирации Житников не думал. Скрутившись в позу эмбриона, испытывающий дикую боль майор стонал под корнями березы, не в силах пошевелить рукой или ногой.

Черный полог забвения послужил избавлением от боли. Игорь Иванович отключился, неподвижно замерев на сырой и холодной земле осенней лесополосы.

Глава 7. Эволюция теней

Практически в ту же минуту, когда Житников потерял сознание, на другом конце оцепленного района очнулся другой человек.

Чувствуя себя совершенно разбитым, Корнышев медленно приходил в себя, в подвале многоквартирного дома, где несколькими часами ранее погиб Лавров. Павел лежал на спине, ежесекундно вслушиваясь в звуки, доносившиеся снаружи, через узкие отдушины, ведущие на улицу.

Свет практически не проникал в техническое помещение и, с трудом оторвав голову от грязного пола, Павел понял, что за окном наступает ранний, осенний вечер. В маленькие квадратики кирпичной кладки не заглядывало солнце, как при первом визите сюда, но еще просматривались синие оттенки глубокого вечера.

Со стоном, Корнышев попробовал привести мысли в порядок. Получалось довольно плохо. Сказывалось то, что действие таблетки, которой поделился с ним Зыков, подошло к концу, а целый блистер аналогичных медикаментов он выронил из кармана в суматохе боя и отступления.

Едва осознав это, незадачливый оперативник агентства понял, что к тошнотворной слабости и болям во всем теле, добавилось еще осязаемое чувство растренированности и низкого тонуса мышц, сформировавшееся за год простоя и совершенно заглушенное необычным медикаментом ранее.

Напрягая звенящее сознание, Павел буквально по кадрам восстановил события, предшествующие его текущему, бедственному положению:

Он вспомнил, как отступая по нескончаемым лестницам подъезда, в очередной раз, пересилив себя на последнем этапе пути, прикрыл за собой дверь и с облегчением не обнаружил погони.

Духовно и физически ощущая, как энергия Лаврова бурлит внутри его тела, Корнышев все-таки нашел в себе силы спуститься вниз и замереть, силясь заглушить рвотные порывы.

Именно в этот момент на границе сознательного и бессознательного произошло следующее: чужеродная энергия, которая воспринималась сознанием как разноцветный, яркий поток, влилась в темноту гаснущего «я», ударив в самую сердцевину, что вызвало целый каскад вспышек, ярких фракталов и сфер.

Затухая, свечение обнажило самую сердцевину Павла, представившуюся галлюцинирующему мозгу как легкое, серебряное свечение, с черными прожилками, оплетавшими объемную структуру души.

Последнее, что осознал Корнышев – это относительное понимание произошедшего, где разноцветным потоком была сила Лаврова, серебряной сферой его душа, а черными прожилками та тайная, неведомая субстанция, которая прицепилась к нему во время катаклизма на Чертовом болоте.

Очнувшись на бетонном полу, Павел, стараясь не двигаться, еще несколько десятков минут ощущал, как шевелиться земля в обваленном тоннеле под ним.

Дневные формы теней погибли не сразу, а все силились, поправ все известные законы природы, догнать свою ускользнувшую жертву. К счастью и их запал был не безграничен, а поэтому земля успокоилась и, на данный момент, довольно продолжительное время оставалась бездвижной.

Теплые трубы, расположенные рядом с ним, мягко согревали Павла, но с наступлением ночи стали резко стали остывать, заставляя неподготовленного к таким условиям человека, мучатся еще и от холода, проникающего под легкую куртку.

Когда ночь стала непроглядной, Павел ощутил первый существенный прилив энергии. Могучий, внутренний стержень бывшего участкового выстоял под бурями новых сил и стал постепенно крепнуть, выходя из глубокого нокдауна.

К двенадцати часам ночи, шатаясь и все еще чувствуя слабость, промороженный Корнышев нашел в себе силы выглянуть наружу, используя для оценки ситуации, как отдушины, так и проржавевшую, небольшую дверь, на которую чисто символично был повешен навесной замок, причем изнутри.