Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме

К счастью, уродливый культ Парацельса в эпоху национал-социализма не повлиял на степень интенсивности научного интереса к этой исторической фигуре в период после окончания второй мировой войны. Четко осознавая ошибки прошлого и неуклонно следуя принципу научного историзма, исследователи начали скрупулезную источниковедческую работу, которая продолжается вплоть до сегодняшнего дня. В ходе нее были серьезным образом уточнены и скорректированы представления о Парацельсе, запущены масштабные исследовательские и издательские программы. В частности, нельзя не обойти вниманием издание второй части общего собрания сочинений Парацельса. «Богословские и религиозно-философские тексты» были изданы при участии Иоганна Даниэля Ахелиса, Генриха Борнкамма, Дональда Бринкманна, Пауля Дипгена, Герхарда Айса, Эрвина Метцке, Вальтера Митцки и ведущего исследователя творчества Парацельса Курта Гольдаммера. На несколько десятилетий центром изучения Парацельса стал Марбургский университет. Несмотря на титанические усилия, издание отдельных томов второй части осуществится, по всей видимости, только в XXI столетии. Серьезные и высококвалифицированные исследования продолжают появляться на страницах регулярных научных изданий Швейцарского общества Парацельса (Nova Acta Paracelsica, с 1944 года), Международного общества Парацельса (Зальцбургские труды по исследованию Парацельса, с 1951 года) и начатой Куртом Гольдаммером серии «Космософия». Автором последней работы «De invocatione Beatae Mariae Virginis» («Парацельс и почитание Девы Марии»), вышедшей в рамках этой серии, является Катарина Биггер. Эта работа, которую отличают научное препарирование автором сложных по структуре и содержанию источников и взвешенные комментарии, стала важным звеном в изучении истории Реформации и католицизма и заняла достойное место в ряду серьезных работ по мариологии и гендерной истории. Значительным явлением послевоенного периода можно назвать появление публикаций, авторов которых нельзя отнести ни к ученым фанатам Парацельса, ни к дилетантам сомнительного качества. Отрадно видеть, как историки, вооруженные критическим методом и не причисляющие себя к парацельсистам, скрупулезно исследуют тексты источников и приходят к интересным и обоснованным выводам. На этом фоне парацельсизм, покрытый эзотерическим туманом и скомпрометировавший себя серьезными идеологическими просчетами, как философско-научная позиция не имеет будущего.

Особое место среди современных парацельсистов, не имеющих непосредственного отношения ни к филологии, ни к научной истории, занимает Карл Густав Юнг вследствие того широкого резонанса, которое вызвало его учение. «Эльфийский шлейф парацельсовского духа» [495] отчетливо тянется сквозь юнговскую концепцию бессознательного, его известные теории проекции и индивидуации. Целиком в «постмодернистском» ключе проходит стимулированное Юнгом и постепенно набирающее обороты возвращение ряда исследователей к научной антропологии. При этом, если вспоминать о Рудольфе Штайнере или Франце Антоне Месмере, остается неясным, насколько эффективным и обоснованным является применяемое в терапии учение «апостола глубинной психологии», более похожее на идеологию, чем на науку. Незабываемым остается его характеристика Гогенгейма: «Его можно сравнить с мощным ураганом, который опрокидывает и переворачивает все на своем пути, не оставляя ни одного предмета на прежнем месте. Подобно извержению вулкана, он разрушал и уничтожал все вокруг себя, но одновременно оплодотворял и оживлял разрушенное. К нему нельзя относиться справедливо: его можно либо недооценивать, либо переоценивать» [496] .

Глава II Прощание с парацельсизмом

Об окончании работы свидетельствует результат.

(I, I, 82)