Паразиты мыслящие ‒ проблема всех времён и народов. Анти-Акунин

Разработкой идеологий должны заниматься партии, ориентирующиеся на свой электорат, и государство, если оно хочет развиваться. Воспитание по примеру Конфуция надо превратить в ритуал и прививать сообразно возрасту главные моральные ценности: справедливость, равенство, уважение к своему и чужому труду. В дошкольном и школьном возрасте надо учить не унижаться и не унижать. Равенство может быть выражено предложением: «Я не хуже и не лучше других». Это не позволит быть слишком гордым, чванливым и завистливым. Уважение к труду прививается в школе (кружки, совместные мероприятия) и в семье (самообслуживание, помощь родителям, совместные увлечения, требующие активности). Успех воспитания проявится в уменьшении эгоизма и количества хомэков, которые будут сдерживать либо скрывать свою паразитическую сущность. Перевоспитать взрослых хомэков невозможно, поэтому быстрых изменений в обществе ждать не следует.

Антиобщественные явления всегда определялись материальным и культурным уровнем населения. Это красочно обрисовал Салтыков-Щедрин в пьесе «Мальчик в штанах и мальчик без штанов» (приведено с сокращениями):

«Шоссированная улица немецкой деревни. Мальчик в штанах (далее ‒ МШ) стоит под деревом. Внезапно появляется Мальчик без штанов (далее ‒ МБШ).

МШ, конфузясь. Здравствуйте, мальчик без штанов!

МБШ (не обращая внимания на протянутую руку). Однако, брат, у вас здесь чисто!

МШ (настойчиво). Здравствуйте, мальчик без штанов!

МБШ. Пристал как банный лист… Ну, здравствуй! Ишь ведь как чисто ‒ плюнуть некуда!

МШ. А вы ‒ русский мальчик? И отчего вы, русский мальчик, ходите без штанов?

МБШ. Но прежде скажи, отчего ты так скучно говоришь? Мямлишь, слюнями давишься. А у нас за такой разговор камень на шею да в воду. У нас по всей земле такой приказ: разговор чтоб веселый был!

МШ (испуганно). Допустим, что я говорю скучно, но неужели это такое преступление, чтоб за него справедливо было лишить человека жизни?

МБШ. «Справедливо»! Эк куда хватил! Нужно, тебе говорят; нужно, потому что такое правило есть.

У нас, брат, без правила ни на шаг. Скучно тебе ‒ правило; весело ‒ опять правило. Сел ‒ правило, встал ‒ правило. И в конце всякого правила или поронцы, или в холодную. Вот и я без штанов, по правилу, хожу.

МШ. Мне в штанах очень хорошо. И если б моим добрым родителям угодно было лишить меня этого одеяния, то я не иначе понял бы эту меру, как в виде справедливого возмездия за мое неодобрительное поведение.

МБШ. Дались тебе эти родители! «Добрая матушка», «почтеннейший батюшка» ‒ к чему ты эту канитель завел!

МШ. (Плачет.)

МБШ. Завыл, немчура! Ты лучше скажи, отчего у вас такие хлеба родятся? Ехал я давеча в луже по дороге ‒ смотрю, везде песок да торфик, а все-таки на полях страсть какие суслоны наворочены!

МШ. Я думаю, это оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Было время, когда и в нашем прекрасном отечестве все жители состояли как бы под следствием и судом, когда воздух был насыщен сквернословием и когда всюду, где бы ни показался обыватель, навстречу ему несся один неумолимый окрик: куда лезешь? не твое дело! Земля обрабатывалась небрежно и давала скудную жатву, а немецкие мальчики ходили без штанов.

МБШ (тронутый). Это, брат, правда твоя, что мало хорошего всю жизнь из-под суда не выходить.

Лучше, чем похабничать-то, ты мне вот что скажи: правда ли, что у вас яблоки и вишенье по дорогам растут и прохожие не рвут их?

МШ (изумленно). Но кто же имеет право сорвать вещь, которая не принадлежит ему в собственность?!

МБШ. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали!

МШ. Должно быть, недостаточно воспитание, которое вам дают!

МБШ. А ты мне вот еще что скажи: слыхал я, что начальство здешнее вас, мужиков, никогда скверными словами не ругает ‒ неужто это правда?

МШ. Но это было уж так давно, что и старики теперь ничего подобного не запомнят.

МБШ. А нас, брат, так и сейчас походя ругают. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли.

МШ. Ах, как мне вас жаль! как мне вас жаль!

МБШ. Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем ‒ стало быть, так нам и надо!

МШ (с участием). По моему мнению, тут один выход: чтоб начальники сами сделались настолько развитыми, чтоб устыдиться!

МБШ. Держи карман! Это, брат, у нас «революцией сверху» называется! А это у нас бывший наш барин так говорит. Выкупные он давно проел, доходов с земли ‒ грош!

МШ. Но как он живет без доходов? Работает?

МБШ. У нас дворянам работать не полагается. У нас, коли ты дворянин, так живи, не тужи. А чуть к работе пристроился, значит, пустое дело затеял!

А правда ли, немец, что ты за грош черту душу продал?

МШ. У вас хуже: будто вы совсем задаром душу отдали?

МБШ. Погоди, немец, будет и на нашей улице праздник!

МШ. Никогда у вас ни улицы, ни праздника не будет.

МБШ (с некоторым раздражением). Врешь ты! У нас, брат, шаром покати, да зато весело… Ты ждешь, что хлеб будет ‒ ан вместо того лебеда», 1980 г.