Пардес

– София. – Он так произнес ее имя, что она замолчала. Эван, похоже, и сам удивился.

Она покачала головой и, не глядя на меня, ушла.

– Ну и ладно. – Эван покосился на меня. – Все в порядке?

Тошнота проходила. Я кивнул, не зная, что еще делать.

Эван обернулся к Реми:

– Сейчас принесу тебе выпить.

Эван принес водки. К четвертой или пятой рюмке она утратила вкус, и все закружилось с умопомрачительной скоростью. Мы танцевали, музыка во всем, Реми прижимается ногами к моим ногам. Мы играли в пиво-понг – Эван и Реми против нас с Николь, – потом Николь вспомнила, что мы с ней виделись на вечеринке у Ниман, и уговорила меня допить наши стаканчики, а какой-то здоровяк (кажется, его звали Донни?) плюхнулся задницей на стол и разломал его пополам.

Я очутился в темной комнате, надо мною раскачивалась Николь, ее волосы падали мне на лицо, мы горячо и тяжело дышали. Мягкие губы, ловкие пальцы скользят по моей коже, комната невыносимо вертится, стены надвигаются, пол – черная лужа, что-то обезображенное на стене, я то прихожу в сознание, то вновь уплываю. Паника сменилась желанием, наслаждение – тяжестью. Я падаю, думаю я, парень из Бруклина. А потом лицо моего отца в окне. Я моргнул, вспомнил, где нахожусь. Отодвинулся, открыл дверь. Николь нахмурилась, спросила, куда я. Я извинился и, пошатываясь, вышел на свет.

* * *

Проснувшись наутро, я осознал лишь, что комната не моя и прошлый вечер не привиделся мне в кошмаре. Я поспешно сел и вынужден был снова лечь: голова раскалывалась. Я зажмурился, отдался страху, растущему в груди. Я у Оливера? Искали ли меня родители? Я представил массовые поиски, распространившиеся на все побережье Флориды. Заставил себя дышать глубоко и ровно.

Я открыл глаза, вновь попытался сесть, на этот раз медленнее. Комната красивая – чистая, яркая, на подоконниках спортивные награды, на стенах футболки с автографами Дуэйна Уэйда и Дэна Марино[86]. Я помассировал виски, услышал, как льется вода. Меня охватил ужас: я с Николь? Вернулась тошнота.

Воду выключили, послышался гортанный смех.

– Первое похмелье?

Из прилегающей к комнате ванной вышел Ноах в одних трусах, с зубной щеткой во рту.

Я кивнул.

– Мазл тов. – Он вернулся в ванную, сплюнул. – Я решил, тебе лучше переночевать у меня, чтобы родители тебя не видели.

– Который час?

– Почти два.

– Ночи?

– Дня, – крикнул он из ванной.

– Господи, – простонал я и поднялся на ноги. Я был в штанах, но понятия не имел, куда подевалась моя футболка. – Мне надо домой.

– Расслабься. – Вернулся Ноах, натягивая майку на скульптурный торс. У меня снова закружилась голова, перед глазами поплыли красные пятна, солнце слепило. – Я отправил твоим родителям сообщение с твоего телефона, что ты заночуешь у меня. Все в порядке.

Я благодарно вздохнул и рухнул на кровать, стараясь отогнать тошноту.

Ноах протянул мне бутылку воды:

– Попей, прими душ, а потом мы приготовим тебе яичницу и кофе. – Ровно дыша, он принялся отжиматься. – А ты не дурак выпить, ты это знаешь?

Я глотал воду и лихорадочно моргал, пытаясь вспомнить случившееся.

– Спасибо, – произнес я между глотками. Вода текла по моему подбородку. – Что помог.

Он выпрямился, отдохнул.

– Для чего еще нужны друзья, если не для того, чтобы возиться с твоим коматозным блюющим трупом?

– Сам не понимаю, как так получилось.

– Я тоже. Ты же вроде должен был отвезти нас домой?

– Прости.

– Не парься, чувак. С кем не бывало.

Я открыл рот, закрыл, попробовал снова:

– Это Эван?

Ноах подошел к комоду, достал из ящика носки с логотипом НБА, потер дезодорантом под мышками.

– Что – Эван?

– По-моему, он мне что-то дал. – Я уставился на Марино и Уэйда, мой вопрос деликатно повис в воздухе.

– Еще как дал. Он то и дело наливал тебе водки. А тебе, мой друг, надо научиться отказываться.

– Я не об алкоголе.

– Ты курил траву?

– Нет.

– Тогда о чем ты?

– Не знаю, в том первом стаканчике, который он дал мне, была какая-то мешанина, и еще София сказала, что я какой-то…

– Пьяный?

– Возможно, но вряд ли. Скорее, как будто я выпил что-то такое… даже не знаю… как будто мне что-то подлили в стакан.

– То есть коктейль был, типа, с ксанаксом?

Я пожал плечами. Я никогда не слышал о ксанаксе.

Ноах сел в кресло у письменного стола, покрутился туда-сюда.

– Эван такого не сделал бы, – сказал он наконец. – По крайней мере, намеренно.

– Точно?

– Тебе сейчас лучше поспать. – Он неожиданно поднялся. – А я пойду.

* * *