Пардус

Клык уже лез обратно в окно, но Никиту больше беспокоил Челюсть. Толстяк сидел верхом на деде Семене и уже тянулся клыками к его горлу. Никита подскочил к оборотню сзади, сгреб его за загривок и отшвырнул от старика. Челюсть, кувыркаясь и громко вопя, кубарем покатился по полу, сшибая все на своем пути. Лампады, свечи, подсвечники так и полетели в разные стороны. Докатившись до стены, Челюсть врезался в блок подъемного механизма люстры и разнес его на шестеренки. В тот же миг тяжелая люстра ухнула вниз, жутко громыхая слетевшей с подъемного блока цепью, и с треском обрушилась на Клыка, который как раз с торжествующим ревом прыгнул в середину зала.

Оборотень, потеряв сознание, затих. В ту же секунду его тело начало принимать обычную человеческую форму. Дед Семен, улучив момент, вскочил на ноги и, охая и прихрамывая, кинулся вон из церкви.

Но Челюсть и Коготь пока не собирались сдаваться. Яростно рыча, они снова наступали на Никиту. Легостаев подскочил к упавшей люстре, не сводя глаз с противников, наклонился и оторвал от нее длинный кусок цепи, на конце которой висел тяжелый блокировочный стопор. Держа цепь обеими руками, Никита начал медленно раскручивать болванку в воздухе, постепенно набирая обороты.

— Кто первый? — спокойно осведомился он. Цепь со свистом рассекала воздух.

— Ты не сможешь справиться с обоими! — прорычал Коготь. Челюсть, противно хихикая, принялся обходить Никиту с тыла. Коготь двинулся к нему спереди.

— А я по очереди, — ответил Легостаев.

На улице вдруг с громким треском что-то взорвалось. Противники застыли друг против друга, настороженно прислушиваясь. Звук повторился, и за окном как-то потемнело, а после третьего взрыва просто погрузилось в кромешную тьму. Никита сообразил, что это лопаются лампы уличных фонарей.

А затем произошло нечто такое, отчего все трое испуганно переглянулись.

Остатки витражного стекла вылетели из рам и брызгами рассыпались по залу. За окном с оглушительным треском зазмеились ослепительно-белые молнии. Запахло грозой. И в разбитое окно скользнула гибкая черная фигурка, окутанная сполохами электрических разрядов. Она спрыгнула и беззвучно приземлилась на пол. Молнии продолжали змеиться вокруг нее, словно живые. Искрящиеся щупальца касались перевернутых скамей, упавших со стен лампад и икон. Затем с громким щелчком раскрылось лезвие большого складного ножа.

Это была Ксения!

Челюсть обернулся на щелчок и зарычал. Девушка даже не дрогнула. Молнии окутывали ее тело искрящейся сетью.

У Никиты глаза на лоб полезли. Она — метаморф! Да еще и со способностями Мебиуса!

— Двое на одного? — осведомилась девушка. — Не очень честно, вы не находите?

Челюсть угрожающе двинулся на нее.

— А ну проваливай отсюда, мутантка! — рявкнул он. — Или жить надоело?! Я тебя в порошок сотру!

— Сильно в этом сомневаюсь! — сказала Ксения. Он резко прыгнул на нее.

Девушка бросилась на пол, быстро перекатилась под летящим коротышкой и вскинула руку с ножом вверх. Послышался громкий треск.

Челюсть грузно бухнулся на пол. И тут же с него свалились штаны, обнажив кривые волосатые ноги. Толстяк поспешно вскочил, неловко шагнул, но запутался в штанинах и брякнулся так, что вся церковь содрогнулась. Ксения выпрямилась и послала в него тонкую, изящную молнию. Челюсть завизжал, как поросенок, и задергался, хватаясь за дымящийся зад.

Никита, не переставая крутить цепь, многозначительно посмотрел на Когтя.

— Ладно! — процедил тот. — Считай, тебе повезло! Но в следующий раз судьба будет к тебе менее благосклонна!

Он молниеносным движением метнулся к церковным книгам, сгреб их в охапку и резво выпрыгнул в окно.

— Стой! — крикнул Никита. — Верни книги, гад!

Но того и след простыл. Челюсть выволок из-под люстры бесчувственное тело Клыка, взвалил его на плечо и, поддерживая другой рукой штаны, ринулся к выходу. Голова Клыка болталась из стороны в сторону.

— Потише, мамуля, — едва слышно мямлил Клык. — Не дрова везешь…

Тут Челюсть случайно ударил подельника лбом о дверной косяк, и Клык снова затих. Когда оборотни скрылись из вида, Никита тяжело вздохнул, бросил цепь на пол и взглянул на Ксению. Разряды электричества вокруг нее стали слабее и вскоре исчезли вовсе. Она, не скрывая интереса, смотрела на его когти.

— Может, поговорим начистоту? — предложил он.

— Давай, — согласилась девушка, складывая нож и убирая его в карман.

Глава четырнадцатая Знакомая незнакомка

Ксения медленно приблизилась к Легостаеву. Он нервно моргнул, и кошачьи зрачки в его глазах снова стали человеческими. Девушка взяла Никиту за руку и вгляделась в ладонь. Помяла пальцы.

— Что? — хмыкнул Легостаев.

— Круто! — сказала Ксения. — Как ты это делаешь?

— Долго объяснять, — вздохнул Никита. — Давай для начала уберемся отсюда?

— Пожалуй, ты прав!

Девушка вылезла в окно, Никита последовал за ней. Едва они успели выбраться из церкви, как на площади появилась толпа людей, вооруженных палками, вилами и граблями. Лучи их фонарей лихорадочно метались во все стороны. Дед Семен, похоже, переполошил полдеревни. Сам он резво трусил впереди всех.