Парейдолия (СИ)

Только тело это оказалось совсем маленьким, и совсем неуклюжим. Анатолий глядел на себя, не понимая, кто он, и где он теперь. Позади него была стена. Помещение напоминало длинный ангар с выходом только в дальнем конце. Ворот и дверей не было, и оттуда струился яркий свет, всё ещё заполненный искрящимися гранулами. В помещении начали проступать предметы -- какие-то бочки, доски и кучки стогов сена. Анатолий ещё раз обратил внимание на себя, своё тело и понял, что он теперь... ребенок. Совсем маленький ребёнок, лет четырёх, в забытом, но до боли, до корней души знакомом месте. Ему стало не по себе. Вокруг стояла мёртвая тишина. "Где мама?.. Где?.." -- промелькнуло у него внутри, даже не в виде слов, а в виде ощущения. Как он здесь очутился, он не знал, но почему-то чувствовал, что отсюда надо выбираться. Медленно, он начал двигаться к свету, до которого ещё было с десяток-другой метров, как вдруг, этот поток света закрыл большой, тёмный силуэт. Силуэт остановился, развернул огромную голову и уставился на маленького Толю. Мальчик застыл, не издавая ни звука. Внезапно, силуэт двинулся, и направился внутрь ангара. Он шёл прямо на него, огромный, фыркающий, цокающий, страшный зверь. Ужас волной накрыл Толю с головой. Мальчик начал отступать назад. Чудовище неумолимо приближалось. Мальчик, что есть сил рванул обратно, к стене, и этот путь, метров в десять длинной показался ему вечностью. Обежав бочку и нагромождение досок, ребёнок прижался к стене. Бежать больше было некуда. Зверь приближался и приближался, вырастая у него на глазах, увеличиваясь в размерах. Толя уткнулся в угол и сел. Он понял, что это конец.

Это не просто смерть -- это пожирание, стирание, полное уничтожение, это конец миров, это самое страшное и самое худшее, что может случиться. Морда приближалась всё ближе и ближе, и вот уже перед самим лицом Толи маячат огромные зубы и пасть, из которой исходит зловонное, фыркающее дыхание. Вот уже мощные ноги, как мировые столпы подходят всё ближе, готовясь втоптать мальчика в грязь, раздавить и размазать, а огромное тело и грудь, готовятся навалиться на него всем весом, задушить, вмять в угол, словно букашку. Сжатый в комок Толя осел в угол и приготовился к неизбежному...

Конь наклонился над ним, с любопытством посмотрел, понюхал, пофыркал, поднёс морду к голове ребёнка и лизнул его. Крик погибающего мира вырвался из горла мальчика, и он метнулся изо всех сил в другой угол, с грохотом свалив стремянку с железными банками. Визг и вопль заполнили всё пространство деревянного загона. Конь, испугавшись фыркнул и поспешно ретировался ближе к выходу. Вскоре, на свету появились новые силуэты, которые быстро приближались, и это были люди.

-- Вот ты где, о боже! А ну пойдём сейчас же, какого чёрта тебя сюда занесло! -- женщина схватила мальчика за руку и потащила к выходу, мимо безучастно стоящего рядом с корытом зверем апокалипсиса.

-- Чего ты забрёл сюда и орёшь, что лошади напугался? Смотри-ка, зарёванный весь! Ну всё, всё, не бойся, не тронет он тебя, чего ты испугался? Они ж нестрашные...

Последнее, что видел Горчаков, это уходящего самого себя со своей матерью со стороны, сам же сознанием продолжая оставаться в углу загона, который снова становился тем зернистее, чем дальше удалялась мать с сыном. Пространство загона, казалось, всё тянулось и тянулось, превращаясь в длинный тоннель со светом в конце, в котором всё шли и шли мать с сыном, и слова её становились всё тише и тише, гулким эхом растворяясь в этом странном помещении. И чем дольше мать с ребёнком шли к свету, тем длиннее становился тоннель, и тем медленнее они продвигались, словно растягиваясь на границе выхода, замедляясь и застывая. Вскоре, зернистые гранулы снова стали размывать даль, загон начал терять свои чёткие формы и зыбкость заполнила всё вокруг, очень быстро превратившись в сплошную вьюгу образов и пятен.

Горчаков проснулся.

Глава 9

.

Вылупив глаза и тяжело дыша, он пустым взглядом впился в монитор. Перед ним была всё та же знакомая картина рабочего стола с россыпью ярлыков. Несколько минут майор сидел неподвижно, постепенно приходя в себя, просыпаясь и успокаиваясь. Ощущение опьянения ещё сохранялось, но осознание прихода нового дня с его новыми вызовами быстро приводили Анатолия в чувства. Ещё не успев опомниться от пережитого сна, он взял ноутбук в руки, поднёс к себе и внимательно всмотрелся в картинку на рабочем столе -- перед ним, как и обычно, красовалось мутно-зернистое изображение полей и неба. Ничего не увидев нового, Горчаков со злобой отбросил ноутбук на стол. Свёрнутые прежде вкладки браузера открылись, и заслонили собой злополучную картину. Горчаков встал с дивана в надежде найти мышь, которую он зашвырнул перед сном в угол с вещами, но его взгляд невольно упал на открывшееся окно сайта. Подойдя к компьютеру, он сделал клик на тачпаде и обновил страницу. В верхней части страницы аккаунта Кот Мёбиус, Горчаков прочёл:

И свет древнейший нам покажет суть,

наружу вывернет все страхи и надежды

кому удастся в вечность заглянуть,