Парень без понедельника

Ынсе, оказавшись поневоле во временной петле, пыталась изменить события, которые уже произошли, однако само Время, похоже, совсем не желало этих изменений. По этой причине вернувшееся в прошлое сознание перепрыгивало в будущее. Все это, похоже, являлось защитным механизмом, созданным Временем, которое стремилось к тому, чтобы все, что уже случилось, оставалось как было. Вероятно, для Времени, которое обычно двигается линейно, из прошлого в будущее, временная петля являлась некой мутацией.

Выходило, что будущее Ынсе зависело от того, как поведет себя та Ынсе, которая не знает ничего про петлю. Более того, из-за того, что Ынсе не могла заранее узнать, когда произойдет скачок, она постоянно находилась в опасности – могло произойти что угодно, даже похуже, чем ампутация ноги. Ынсе думала, что раз все можно повторять раз за разом, ей будет по силам в конце концов спасти Чжехи. Все, однако, оказалось куда сложнее. Казалось, люди в субботу во временной петле вели себя и думали немного иначе, чем в предыдущие разы. Это касалось также и самой Ынсе. Невозможно было точно узнать принципы работы временной петли, что делало перемещения крайне небезопасными. Вернув потерянные воспоминания, Ынсе наконец поняла, почему детектив Кан так странно на нее смотрел. Он хотел понять, помнит ли Ынсе его.

Ынсе была шокирована тем, что детектив Кан оказался сообщником отца, бывшего Ангелом-карателем. Все это означало, что ей не удастся спасти Чжехи, просто сказав той не приходить в магазин отца или заявив в полицию.

Несмотря на все старания Ынсе, отец снова и снова убивал девушку.

Когда суббота повторялась заново, все ее попытки спасти Чжехи оказывались тщетными, так как все исчезало, и день убийства полностью повторялся. Ынсе начала думать, что во временной петле вообще нет никакого смысла. Хорошо, что повторять ее или нет зависело от ее решения. Можно было просто не отвечать на звонок мамы. Хотя с прыжками сознания ничего нельзя было поделать, хорошо, что хоть что-то от нее зависело. Однако Ынсе не могла остановить временную петлю сейчас.

– Все хорошо? Может, попросить еще обезболивающего? – спросил детектив Ха, заметив, что Ынсе начинает морщиться, как от боли.

– Нет. Пожалуйста, разрешите мне вернуться домой.

– Домой?

– Да, прошу.

– Я же только что сказал, что твой дом сгорел.

– Даже магазин?

– Да, почти все.

Ынсе нужно было найти свой мобильный, который, должно быть, валялся где-то там.

– Ты случайно не встречался с Ким Чжехи при ее жизни?

– Что? Да нет. Когда я вернулся домой, она уже была мертва.

– Понятно.

Ха поморщился. Ынсе заметила, что лицо детектива Кана, который стоял у двери и слушал их разговор, стало каменным. Когда их взгляды встретились, он как-то неловко попытался улыбнуться Ынсе. Но было совсем не время для улыбок.

Мобильный детектива Ха громко зазвонил.

– Минутку.

Детектив, приложив мобильный к уху, спиной прислонился к стене и внимательно слушал. Сказав «понял», он положил трубку.

– За дверью тебя будет охранять детектив Кан. Ничего не бойся и отдыхай.

Оба полицейских вышли из палаты.

«А может и Ха заодно с Каном?» – Ынсе подумала, что нужно проверить ладонь его левой руки.

Заурчал живот. Ынсе вспомнила, что не ела ничего с обеда в субботу. Она жутко проголодалась. Желудок болел, и даже началась голодная отрыжка. Ынсе нажала на кнопку у головной части кровати. Вскоре пришла медсестра.

– Как твоя нога? Терпимо?

– Да. Терпимо. Но я голоден. Есть что-нибудь поесть?

Ынсе ногтями отрывала корочки от губ. Медсестре, кажется, не понравился этот девичий жест в исполнении Ынсе, и она невольно поморщилась. С нечитаемым выражением лица она сказала «сейчас принесу» и вышла.

Через некоторое время она принесла упаковку рамёна быстрого приготовления и одноразовые палочки и поставила на столик возле кровати.

– Так как прошло время обеда для пациентов, осталось только это. Извини.

– Ничего страшного. Я люблю такой рамён.

Ынсе набрала полный рот лапши и принялась жевать. Тем временем медсестра втайне сфотографировала на свой телефон, как та жадно ест.

Сделав несколько снимков, она холодно улыбнулась в сторону Ынсе, которая ела, не замечая, что ее фотографируют. Сестра пошла в туалет и там выложила в соцсети фото Ынсе с комментарием: «Сын серийного убийцы Ангела-карателя, кажется, либо извращенец, либо трансгендер. Он был в женском белье, хотя физически полностью мужчина. Ведет себя, как женщина. Жрет рамён, чтобы не помереть с голоду. Судя по всему, стыда у него нет».

Медсестра нажала кнопку «опубликовать» и улыбнулась.

* * *

Когда Ынсе, лежа на койке на животе, размышляла, где потеряла мобильный, из-за двери вдруг послышался голос детектива Кан.

– Что вы делаете?

В этот момент весь коридор заполнился шумом.

– Я слышал, здесь лежит сын Ангела-карателя, правильно?

– А что с того?

– Я слышала, что он гей. Хочу посмотреть на его рожу.

– Не гей, а трансгендер, – поправила какая-то женщина, судя по голосу, зрелого возраста, и вслед за ней заговорил очень сердитый мужчина.