Парень из реалити-шоу (ЛП)

По ночам с веранды третьего этажа видно океан звезд: тут нет светового загрязнения из бесконечных фонарей, как в товариществе. А еще нас тут никто не знает. И всем плевать. Понятия не имею, зачем мы столько лет после выхода «ТелеТёти» жили на том же месте. Как будто никто даже не задумывался, какими свободными мы себя почувствуем, если нафиг оттуда сбежим и начнем жизнь сначала. Или кое-кто из нас даже не хотел начинать сначала?

Ханна садится в машину, и мы целуемся. От нее пахнет ягодами. Я улыбаюсь как безумный. Ханна пишет что-то в новой книжечке, которая никогда не падала в реку. Я купил ее в Вирджинии по пути домой, и Ханна попросила прощения за то, что не рассказывала, насколько все плохо в ее семье. Я не знал, что ответить, и просто обнял ее. «Ханна, у каждого свои секреты».

Я пропустил шесть учебных дней, но мне даже не надо особо наверстывать. Ближе к вечеру в школу придет папа, и у нас пройдет решающая встреча со школьным психологом и Флетчером. Я поступлю в колледж. И первым шагом к этому будет возвращение к нормальной программе. Лучший понедельник в моей жизни.

Но в коррекционном классе я чувствую, как будто бросаю огромную семью. Флетчер объявляет, что я хочу кое-что сказать, я встаю, сажусь на стол и произношу:

– Я тут последний раз.

– Я думал, ты еще на той неделе сбежал, – говорит мальчик по имени Келли.

– Ага, – соглашается Дженни.

Тейлор качается на стуле.

– Последний день не в Блю Марш, а в этой комнате. Теперь я буду ходить на общие уроки.

– Давно пора, черт возьми! – замечает Дейрдре.

У Дженни такой вид, как будто у нее сейчас случится припадок.

– Я все равно буду заходить поздороваться, ладно?

– Приноси кексов, – предлагает Карен. – Это меньшее, что ты можешь сделать.

– Ага, – соглашается кто-то еще.

– Иди уже, Джеральд! – заключает Дженни.

Я вижу, что нога Дейрдре опять соскользнула с подставки, опускаюсь на колени и ставлю ее на место. Когда я встаю, говорить уже нечего. Я беру рюкзак и иду к двери.

– Джеральд, – окликает мистер Флетчер, – мне нравятся шоколадные кексы.

Я киваю я закрываю за собой дверь. Снаружи я немедленно пугаюсь до смерти. Первым уроком у меня литература, мне нужно будет рассуждать о «Ромео и Джульетте», и я не уверен, что смогу оправдать ожидания. Но я буду стараться.

– Все в порядке? – спрашивает Ханна за обедом.

– Все нормально, – отвечаю я, ухмыляясь от уха до уха. Ханна ухмыляется в ответ, и мне очень сложно немедленно не сделать ей предложение. «Тормози, тормози, тормози!»

– О, у Сруняшечки появилась девушка! Ты знаешь, что с ней делать? – спрашивает Николз. Мы продолжаем улыбаться друг другу, не обращая на него внимания.

– Я хочу еще один матч по пинг-понгу, и поскорее, – просит Ханна.

– У тебя нет шансов! Против тебя играет соперник, у которого весь третий этаж дома – один большой стол для пинг-понга.

– Зато это весело, – замечает Ханна. – Главное не победа, а участие. – Она жует сандвич, который мы купили по дороге. – Вчера вечером я просто не сосредоточилась. Слишком старалась впечатлить твоего папу.

После школы я отвожу Ханну в наш новый дом и мы играем две партии в пинг-понг. Потом мы нарушаем пятое правило. Потом выходим на веранду. «Требую немедленно жениться», – думаю я. Я собираюсь еще очень долго думать об этом, прежде чем наконец произнесу это вслух, но мне нравится ставить цель и постепенно идти к ней. Думаю, этому научили мне дурацкие таблицы ТелеТёти. И книжечка Ханны. Иметь под рукой список требований всегда хорошо.

========== 61. ==========

В среду в РЕС-центре ночь Долларов и полно народу. Мы с Ханной приезжаем туда сразу после школы, чтобы отблагодарить Бет за то, что она простила нам внезапное исчезновение больше чем на неделю. Она предупреждает нас, что после следующей подобной выходки ей придется нас уволить, а потом мы рассказываем о своих приключениях. К счастью для нас, мы не какие-нибудь нейрохирурги и нас всегда было кем заменить.

– Похоже, вы неплохо развлеклись, – подытоживает Бет, протягивая мне через стойку большие контейнеры для кетчупа.

Ханна расставляет остальные приправы и начинает заворачивать первую партию хот-догов. Она работает в шестом окошке. Я – по-прежнему в седьмом. Я предупредил папу, что приду домой поздно. Ему не позавидуешь: мама только что вернулась из Мехико и обнаружила наш побег. Теперь она то грозит ему кровавой расправой, то по десять минут рыдает в голосовые сообщения, и теперь папа видит то же, что и я: как скачет ее настроение. У нее проблемы с психикой, сколько бы она ни притворялась, что все в порядке.

– Джеральд качался на трапеции, – рассказывает Бет Ханна. – Мы жили в шатре.

– В шатре? – переспрашивает Бет. – Купались в роскоши, а?

Мы не уточняем, что циркачи называют так обычные типовые домики.

– Мы купались голышом, – вставляю я.

– Не совсем, – поправляет Ханна. – Это была скорее спасательная операция.

Бет разводит руками и качает головой, как бы говоря: «Совсем у подростков крышу сносит».