Парень с того света

– Не знаю. Будь начеку.

Начеку? Я в жизни не была настолько начеку. Вот что страх с человеком делает. От каждого скрипа половиц я чуть не подпрыгивала. Стоило свету мигнуть, как мое сердце уходило в пятки.

– Сейчас как выскочит кошка, как напугает нас до смерти, – прошептала я. – Разве не так всегда бывает в подобных жутких ситуациях?

Дина обернулась и смерила меня злым взглядом:

– Что за шуточки? Ничего смешного.

– Я… я… – пролепетала я, – это у меня мозги, наверное, так стараются разрядить обстановку. Иначе я не справлюсь со страхом.

– Ну так заткнись, – окрысилась она. – За мной.

Узкий проход привел нас в часовню. Мы стояли в паре шагов позади алтаря. Я окинула взглядом длинное помещение. Электрические свечи по стенам отбрасывали теплый свет на пустые скамьи и низкие деревянные стропила.

Огромные вазы с лилиями никуда не делись. Однако гроб больше не стоял между ними. Тошнотворно-сладостный запах цветов заглушал любые другие ароматы.

– Никого, – прошептала Дина. Она указала на узкую каморку в углу. Проследив за ее взглядом, я увидела гроб из темного дерева. Гроб Блэйда. Крышка была закрыта. Гроб был погружен в темноту. – Его просто убрали в сторонку, – прошептала Дина. – За мной. И делай все, как я скажу. Нам нужно осторожно вытащить его из гроба. Как только он окажется снаружи, мы обхватим его за талию с двух сторон и понесем.

Я поежилась. Я еще никогда не прикасалась к мертвецу. Блэйд был вторым покойником, которого я видела. Первой была моя бабушка, и ей было за восемьдесят.

Дина подошла к краю гроба. Я держалась позади. Меня окатила волна ужаса. Каков труп на ощупь? Мягкий, как губка? Или твердый, как доска? А вдруг он смердит? Разве всякая мертвечина не смердит до небес?

– Чего ты ждешь? – нетерпеливо махнула мне рукой Дина.

Собравшись с духом, я подошла к ней. Гроб покоился на невысоком столе. Крышка находилась на уровне моих плеч. Я затаила дыхание – боялась учуять запах.

– Тут… так темно, – прошептала я. – Как мы вообще что-то разглядим?

Дина достала свой телефон. Нажав на иконку с фонариком, она направила узкий луч ярко-белого света на гроб.

– Хорошо, – прошептала она. – Давай вместе поднимем крышку. Может, не такая уж она и тяжелая.

Я взялась за край крышки обеими руками. Дина взяла телефон в зубы и тоже схватилась со своей стороны.

– Ладно, поехали, – прошептала она.

Меня так трясло, что я не была уверена, смогу ли вообще пошевелить руками. Но как-то все-таки нашла в себе силы. Мы вдвоем толкнули крышку. Она поднялась легче, чем я ожидала.

Мы высоко подняли крышку, и она со щелчком встала прямо. Опустив руки, мы сделали шаг назад, тяжело дыша. Дина направила фонарик внутрь. Белая атласная обивка засияла в луче света.

Мы заглянули в освещенный гроб – и дружно вскрикнули. Эхо разнесло наш крик под стропилами.

Гроб был пуст.

Блэйд исчез.

Часть третья

25

– Кэйтлин, можно тебя на пару слов?

Двое копов подошли к моей машине. Я сразу узнала их. Ривера и Миллер. Они появились у меня на пороге вскоре после того, как я зарезала Блэйда.

И вот они здесь, у торгового центра, смотрят, как я вылезаю из автомобиля. Я надеялась вернуться к работе. Своей нормальной скучной работе за прилавком с попкорном.

Но… фиг там.

Они жестами пригласили меня сесть в патрульную машину. Трясясь как осиновый лист, я забралась на заднее сиденье.

В участке Ривера и Миллер отвели меня в тесную каморку для допросов. Я оглядывала квадратное помещение, сцепив руки перед собой и стиснув зубы. Ни за что не покажу им, как мне страшно.

Что они знают?

В машине, по дороге в участок, они сказали, что просто хотят задать пару вопросов. Зачитали мне мои права. Совсем как в сериале «Закон и порядок». Сказали, что я имею право отвечать в присутствии родителей и адвоката.

Только этого не хватало.

– Я арестована? – сдавленно пискнула я.

Ривера покачал головой:

– Просто зададим несколько вопросов, вот и все. Нужно прояснить пару моментов.

«Я виновна, – думала я. – Но что вам известно? Знаете ли вы, что это я его зарезала?»

– Хочешь позвонить родителям? – спросил Миллер.

– Нет, – ответила я. – Зачем? То есть… это же всего пара вопросов.

Стены в комнате для допросов были тошнотворно-горохового цвета, штукатурка на потолке облупилась. Над столом висели две лампы в серых абажурах. Деревянная столешница была вся изрезана именами и инициалами. Окна отсутствовали, жаркая каморка вся пропахла застарелым сигаретным дымом, даром что на стене висела табличка «НЕ КУРИТЬ».

Ривера жестом предложил мне один из складных стульев, стоявших вокруг стола. После этого оба офицера удалились, закрыв за собой дверь.

«Я видала такое по телику, – подумала я. – Они оставили меня тут помариноваться. Запугивают».

Минут через двадцать Ривера вернулся и занял стул напротив меня. Он вытер пальцами усы, не сводя с меня мрачных, изучающих глаз.

– Кэйтлин, налить тебе воды? У нас тут жарковато.

– Ничего страшного, – сказала я. – Мы ведь здесь ненадолго, верно?

Меня мучил только один вопрос: много ли они знают? Вдруг меня сюда привезли, чтобы припереть к стенке и вытянуть признание? Неужели меня арестуют?