Читаем Парень у столба. Мемуары бабоголика. Книга первая полностью

Она шла вся элегантная и потрясающая. Высокая, загорелая, симпатичная короткая стрижка. Мила. Высший класс внешности. Сочная, стройная, зрелая леди лет 35-ти. А мне было 21-22. Но я сделал шаг (либо выиграл, либо при своих). Я ничего не терял, а выиграть мог очень многое. Не помню, что сказал, но телефон она дала. Она оказалась очень смешливой, весёлой, открытой. Через несколько дней мы гуляли по парку и хотели оттуда пойти до нового микрорайона с хорошими видами. Я пытался найти короткую дорогу к её сердцу (телу). Когда мы проходили мимо старой футбольной коробки, Мила сказала: “Прикрой меня, я пописаю”. И пошла, села у забора так что я видел всё. Я видел, как она мочится на землю, я видел её белые кружевные трусики, её загорелые ляжки и обворожительную улыбку. Я стоял метрах в пяти и из-за плохого зрения вдаль не разглядел её вагину. После этого я понял, что её вполне реально трахнуть в кратчайшие сроки. Но она была так красива, что меня повело в романтику. Это видать и помешало мне её добиться. Я был романтичен, а надо было давить на газ. Дойдя до микрорайона, в парке мы много целовались, потом разошлись по домам. Спустя 7-10 дней мы встретились снова, она не сразу согласилась на встречу, переносила несколько раз. Я переживал, я был влюблён и волновался много. А не надо было.. Мы шли по улице к горе на Горской (одно из моих любимых мест – панорамные виды на правый берег, высота горы, озеро, красивая природа прямо в городе). Мила рассказывала, как спала с разными мужиками, которые её водили в дорогие места и покупали дорогие подарки. Выглядела она дорого. Красивое, жёлтое, короткое платье и туфли на шпильке. Она говорила, что часто ходит на пляж, где к ней часто подкатывают мужики. Она очень загорелая и сексуальная. Я ревновал. Мы пришли на гору, кстати, я ей подарил цветы и хотел показать красивые виды. Мила много говорила о сексе. Когда мы сидели на бетонном блоке, мимо проходила пара. Мила сказала: “Они наверно трахались в кустах и девка делала минет”. Потом она спросила, чего я хочу от наших встреч, может тоже минета в кустах? Я лишь посмеялся и сменил тему. Она сидела у меня на коленках, я гладил её ножки, бёдра с внутренней стороны. Какие они гладкие и загорелые, они шёлковые. Я гладил её киску через трусики, через тоненькие шёлковые трусики. Я чувствовал её тепло. Сейчас я горько вспоминаю наш последний вечер вместе. Сколько я тупил, Боже. Не только с Милой..


С сексуальнейшей Леной Демидовой из универа гулял много раз в обнимку, но она не давала себя поцеловать. Проворачивал много романтических свиданий: писал на камне у озера, что она мне нравится и приводил её туда; типа случайно встретил Жору с гитарой и пел Ленке песню на английском (how deep is your love), а Жора показывал на листах перевод с романтическими словами. Потом она меня увидела в метро. Я шёл в обнимку с Олей Кузнецовой. С Олей я тоже тупанул. Я сосался с ней в загородном посёлке, где она жила, на первом свидании и гладил её попку в чёрных облегающих брюках (мы с Женькой ездили к Лене Демидовой и её подруге, но там общения не вышло и я звякнул Оле, она тоже из этого же посёлка). Мои трусы были влажными от желания. Я просто перестал ей звонить, хотя мог бы уже в тот вечер договориться о быстром сексе за гаражами. В посёлке мало народу. Оля – рыжая лисичка с сексуальной фигурой и очень кокетливыми глазами.


Так я тупил и с Женей, в которую влюбился с первого взгляда. Я вышел из метро на станцию раньше и подкатил к ней с глупой фразой: “Мы ехали в одном вагоне, привет, можно Вас проводить?”. Я проводил её, взял номер. Потом мы встретились, куда ходили – не помню, но, проводив до дома, мы около часа сосались и тёрлись на лавочке. На следующем звонке она пригласила меня к себе, познакомить с мамой. Я пришёл с цветами, а мамы не оказалось. Радоваться бы надо и действовать. Мы легли смотреть мультик про Алёшу Поповича. Я обнял её сзади – так весь мультик и пролежал. А потом пошёл домой. Ну тупой! Конечно, дома она была не так привлекательна, как на каблуках на улице. Но трахнуть её я был обязан!! А я посмотрел мультик вместо этого..


А сколько было знакомств, после которых меня игнорили? 50-70. А сколько раз ко мне не приходили на встречу? 15-20. А сколько раз не знакомились? 500+. Но без этого не было бы моих скромных побед на любовных фронтах. О них ниже (девушки, которые были со мной до того как я начал вести дневник)..


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза