Читаем Парень у столба. Мемуары бабоголика. Книга первая полностью

Помню, через 1,5 года, примерно, после начала обучения моего социальной педагогике, к нам в группу перевелись отчисленные Андрюха Артемьев, Ваня Гордеев и другие. Ваня был инвалидом. Он плохо ходил, передвигался с тростью. Он и Андрюха стали моими друзьями. У нас образовался коллектив: я, Андрюха, Ваня, Жора, Колкин, Макс-рокер. Мы иногда выпивали пива после учёбы, встречались в кафе или гуляли. Сблизились короче. Был декабрь 2009 и мы решили встречать Новый год вместе с Максом и Жорой. Ваня уехал в Усть-Илимск домой. Я тогда познакомился на сайте с Наташей – малышкой с прекрасной фигурой. Мы провели уже два свидания, но сближения не было, даже кинестетики. И как-то договорились встретить Новый год вместе. Она с подругами и я с друзьями. У них. Наташа мне нравилась. На лицо, конечно, не супер, но ничё. А вот попка её – это произведение искусства природы. Я хотел её, в основном, честно говоря, попку её. В общем, 31 декабря мы приехали в район цирка. Девчонки сказали приходить к десяти вечера. Мы приехали раньше. Купили китайского вина, какие-то ещё покупки к столу, шампанское. Пару часов гуляли с Максом и Жорой по дворам новостроек с вином и в назначенное время пошли к дамам. В однокомнатной квартирке, уютно обставленной, нас ждали великолепные леди. Даша – девушка мощной комплекции, её сестра Инга и Наташа в шикарном, обтягивающем синем платье, подчёркивающим её прелести (задницу). Мы выпивали, весело общались, танцевали. Отличный был вечер. Макс увлёкся Дашей, они даже целовались. Сестра Дашина отвергла Жору и не согласилась на медленный танец с ним (забавно вышло). Ну а я обжимался с Натали. Ночью мы пошли смотреть салюты, пили шампанское. С Натали целовались. Целовались долго, правда, было прохладно. Я хотел большего, но под утро девушки нас отправили домой. С Наташей мы ещё встречались, но сексом не занимались. Постепенно перестали встречаться. Спустя несколько месяцев она начала встречаться с парнем. Я о ней забыл. Но как-то она написала, что с Дашей сидят на квартире и спросила, может я приеду? Мы тогда были во дворе большой компанией, и я взял Жеку. Мы приехали к ним. Девочки были поддаты и горел зелёный свет к их телам. Но я был дурак ещё. А мож и щас тоже.. Дурак, т.к. Жека и Даша пошли в магазин за пивом. Я остался с Наташей тет-на-тет. Но долго соображал, чтоб склонить её к сексу. Думаю, она была не против. Короче тупанул. Она надела туфли, чтобы быть повыше. Мы танцевали, общались, целовались. Я трогал её великолепную попку. Какая она мягкая и в то же время упругая. Мой восставший член упирался в её животик и чуть-чуть вминал его. Она была хороша. Даже лучше, чем на Новый Год. Я склонял её к сексу, но она говорила, что нам не стоит заходить далеко. Она целовала меня, совала свой язык мне в рот и тут же отворачивалась картинно. Она мучилась, что изменить своему парню – это ужасно. Она была “правильной”. Жека с Дашей вскоре вернулись. Мы ещё пили, ещё танцевали, ещё целовались. Я с Наташей, Женька с Дашей. Я всё гладил и трогал попку Натали, я готов был взорваться. Такое чувство, что выпитое пиво сразу же превращалось в сперму. Я гладил и мял её попку, я воспринимал её как идеал (потом Жеке рассказывал, что влюбился в Наташину попку). Я целовал её губы и шею, она изнемогала от желания, но не могла забыть о своём парне. Уважуха ей, но она сломалась всё-таки. Хотя и не подала виду. Хитрая! Мы легли спать. Я с Наташей на диване. Женька с Дашей обжимались на полу. Наташа сделала вид, что уже спит, но как я к ней притягивался губами – тут же целовала меня как на яву. Но продолжала делать вид, что спит.


Я снял трусы, я не мог терпеть. Она хотела, я это чувствовал. Под одеялом нас никто не мог застукать, верно? Я снял с неё трусики до середины бедра. Они были пропитаны желанием и влагой. Я хотел съесть её трусики. Я вошёл в неё. Без презерватива. Она такая мягкая и тёплая. Она всё делала вид спящей, лишь тяжело дышала. Об одном я жалею – что тогда не пошёл на второй заход. Это было ошибкой. Было так приятно, почему я не продолжил?? Кончил я почти сразу, лишь побыл в ней минуты 3, мягкими движениями. Но это были волшебные минуты, которые можно сравнить с часами, проведёнными с другими. Я обкончал всё под одеялом. Простынь, одеяло, её, себя. Я засовывал свой извергающийся член в трусы, но он всё продолжал выплёскивать. Не забуду этот волшебный, короткий секс и Натали – простую девчонку с шикарной попкой.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России
Адмирал Колчак. «Преступление и наказание» Верховного правителя России

Споры об адмирале Колчаке не утихают вот уже почти столетие – одни утверждают, что он был выдающимся флотоводцем, ученым-океанографом и полярным исследователем, другие столь же упорно называют его предателем, завербованным британской разведкой и проводившим «белый террор» против мирного гражданского населения.В этой книге известный историк Белого движения, доктор исторических наук, профессор МГПУ, развенчивает как устоявшиеся мифы, домыслы, так и откровенные фальсификации о Верховном правителе Российского государства, отвечая на самые сложные и спорные вопросы. Как произошел переворот 18 ноября 1918 года в Омске, после которого военный и морской министр Колчак стал не только Верховным главнокомандующим Русской армией, но и Верховным правителем? Обладало ли его правительство легальным статусом государственной власти? Какова была репрессивная политика колчаковских властей и как подавлялись восстания против Колчака? Как определялось «военное положение» в условиях Гражданской войны? Как следует классифицировать «преступления против мира и человечности» и «военные преступления» при оценке действий Белого движения? Наконец, имел ли право Иркутский ревком без суда расстрелять Колчака и есть ли основания для посмертной реабилитации Адмирала?

Василий Жанович Цветков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза