Парень встретил парня

Знаю, что не надо, но я наклоняюсь и целую его. Задеваю фотоаппарат, и тот снимает наши ноги, когда Ной целует меня в ответ.

– Об этом явно стоит подумать, – отмечает Ной, когда мы отстраняемся друг от друга. Вот только полностью он мне не уступает. – Вторник и три четверти, – подводит итог он.

– Вторник и три четверти, – соглашаюсь я.

Ной уходит, и я скучаю по нему. Знаю, что буду скучать по нему остаток сегодняшнего дня, и завтрашний, и три четверти послезавтра. Пусть даже Ною не известно про Пола-Который-Целовал-Кайла; пусть даже я не представляю, каким словом или делом мог спровоцировать его психоз, чувствуется, что вина здесь моя. Я искушал судьбу, и теперь мне от нее прилетает.

Еще неприятнее от того, что мне не с кем поговорить.

Тони в ссылке, у Джони паранойя, Тед не вариант, а Беспредельная Дарлин, вероятно, скажет, что я получаю по заслугам. Слова теснятся у меня в голове, не давая покоя.

Остаток учебного дня я витаю в облаках. А потом Джони сбрасывает меня с небес на землю.

– Что за фигню ты пытался провернуть за ланчем? – набрасывается на меня она, когда я складываю учебники в шкафчик.

Чака рядом с ней нет.

– Эй, а где твой придаток?

Джони захлопывает мой шкафчик, едва не прищемив мне пальцы.

– Ты достал меня, Пол! – орет она. – Достало твое отношение и всех остальных тоже. Ты хочешь, чтобы ничего не менялось. Ты хочешь, чтобы я вернулась к Теду и чтобы мы тусовались нашей маленькой компашкой, пока нас носят наши маленькие ножки. Но я так поступать не намерена. Твои узколобые рамки не для меня.

В ответ на такое у меня срабатывает защитная реакция.

– Это точная цитата Чака или таки перифраз? – интересуюсь я скорее от желания позлить Джони, чем от уверенности в своей правоте.

Бинго! Ненароком распахнись дверца моего шкафчика, Джони захлопнула бы ее, на сей раз прищемив мне голову.

– Чудо-другом себя считаешь, да? – подначивает Джони. – Поэтому Тони под замком, а Беспредельная Дарлин заставляет тебя шестерить?

– О чем это ты?

– Я знаю, что́ она болтает про нас с Чаком.

– А как насчет того, чтобы взять и подумать, не права ли она? Беспредельная Дарлин – твоя подруга, помнишь?

– Она была моей подругой.

– Так же, как я был твоим другом?

Я спровоцировал Джони, но ее ответ меня все равно шокирует.

– Да, точно так же.

В этот момент вклинивается не кто иной, как Кайл.

– Привет, Пол! Привет, Джони! – Он подскакивает к нам и бросает на меня страстный взгляд. Я стараюсь сгладить впечатление, но глаза у Джони вылезают из орбит. Она засекла… что именно, я не знаю, но без внимания это не останется.

Не могу больше это выносить! Я понимаю, что с Кайлом я сглупил, а теперь еще и психую оттого, что мне не кажется это совсем уж глупым. Я психую оттого, что за десять лет наши отношения с Джони еще не были такими хреновыми. Я психую оттого, что Джони, похоже, на это плевать. Я психую оттого, что Ной не понимает, чего я от него хочу. Я психую оттого, что не уверен в том, что мог бы дать ему взамен. Я психую оттого, что попался – не кому-то другому, а самому себе. Я понимаю, что делаю. А сделать так, чтобы не делать хуже, не могу.

Поэтому я убегаю. Извиняюсь перед Джони и Кайлом и убегаю. Прочь из коридора. Прочь из школы.

Но не прочь от себя.

Прочь от себя мне не сбежать.

Добравшись до дома, я обнаруживаю в переднем кармане рюкзака записку от Ноя. Он ухитрился подложить ее незаметно для меня. После ланча я достал из того кармана калькулятор, значит, до моего рюкзака Ной добрался уже после нашей встречи. В записке всего одна строчка, но я не сомневаюсь, что это почерк Ноя.

«Поверить не могу, что ты его поцеловал».

Далёко

С самого раннего детства я использую фишку под названием Ухожу Далёко. Она очень похожа на медитацию, но вместо того чтобы освободить сознание, я его раскрашиваю. Усаживаюсь на пол посреди своей комнаты и закрываю глаза. На стереоустановке предварительно включаю музыку, которая унесет меня в Далёко. Наполняю сознание образами, а потом смотрю, как они тают.

Родители и брат воспринимают мою фишку спокойно. Они никогда не спрашивают, зачем мне уходить Далёко. Они уважают закрытую дверь. Если кто-то звонит по телефону, они объясняют звонящему, что я Далёко и скоро вернусь.

Когда возвращаюсь из школы, дома ни души. «Далёко» – пишу я на листе блокнота, лежащего на кухонном столе, и ухожу к себе в комнату. Ставлю Always от Erasure, разуваюсь и усаживаюсь в самом центре комнаты. Закрыв глаза, я начинаю с красного.

Цвета приходят первыми. Красный. Оранжевый. Зеленовато-голубой. Яркие цвета чередуются, словно листы бумаги для оригами в свете телеэкрана. Перебрав цвета, я перехожу к узорам – полосам, косым чертам, точкам. Одни проносятся за долю секунды. Другие я задерживаю – приостанавливаюсь по пути в Далёко. А потом я на месте.

Плана у меня нет никогда. Я никогда не знаю, что увижу после цветов и фигур.

На сей раз это утка.