Паренек из Уайтчепела

– Не тебе затыкать рот Томасу Снэйку, – вторил второй, надвигаясь на Джека с неотвратимостью бури.

И так всегда, хоть бы один заступился: так нет же, еще и отходят, освобождая дорогу дебоширам. Словно «побить бобби» – наилюбимейшее занятие таких вечеринок, и Харпер, похоже, знает об этом.

– Господа, подумайте о последствиях! – предпринял Джек последнюю попытку к безболезненному решению конфликта.

Даже зубы внезапно заломило, и, похоже, не зря: первый детина, ухватившись за выставленную дубинку, рванул паренька на себя, второй, воспользовавшись моментом, припечатал его кулаком в скулу.

Боль взорвалась фейерверком, электрическим током пробежалась от скулы к вискам, вышла огненной вспышкой из глаз. Джек отлетел к стене, сполз по ней, там и затих, полностью дезориентированный... Подобрался, готовый к очередному удару, однако его не последовало.

Завизжала какая-то женщина – драчунов развели по разным углам, и Джек, проморгавшись после удара, огляделся в поисках шлема, слетевшего с головы во время падения.

Нашел его в паре ярдах у ног перепуганной девицы, прополз не вставая, подобрал его с пола. После чего вышел за дверь, ничуть не заботясь о правильности поступка...

Денег ему еще не заплатили – он схлопотал по скуле за просто так.

Сырость вечернего воздуха привела его в чувства: он был словно пьяный, во рту неприятно горчило. Зато хотя бы в глазах просветлело...

Настолько, чтобы заметить женскую фигурку в двух шагах от себя.

– Не бойся, это всего лишь я! – сказала она и улыбнулась.

Он увидел проблеск ее зубов в свете далекого фонаря и выдохнул:

– Мара. Что ты здесь делаешь?

– Тебя дожидаюсь, балда. – Девушка подхватила его под руку, продемонстрировала узелок в свободной руке. – Подумала, ты будешь голодный и не откажешься от вкусняшек нашей кухарки.

При мысли о пище у Джека заныла ушибленная челюсть, он подвигал ей из стороны в сторону.

– Не думаю, что смогу что-то съесть, – сказал и невольно сглотнул.

Мара с сочувствием погладила его по щеке.

– Снова схлопотал от этих людишек? Бедняжечка. Говорила тебе, полицейская форма – та еще перспектива. – Она вынула один из восхитительно пахнущих пирожков и поводила им у себя перед носом. – Ммм, Зельма постаралась на славу!

И уже собралась было его откусить, когда Джек перехватил ее руку.

– Ты их мне принесла, вот и отдай! – сказал, заглушая голодные спазмы в желудке.

Мара понимающе улыбнулась и отдала пирожок. Есть она все равно не хотела: так, только подразниться, знала, что Джек хорохорится лишь для вида, а сам истекает голодной слюной. Вон какой вымахал, выше нее на целую голову... Такого кормить нужно на славу.

Кормить и заботиться.

И любить...

Мара любила.

Всем сердцем! С самого первого взгляда.

Что чувствовал Джек, она лишь смутно догадывалась...

Знала одно: его привязанность была искренней.

Только достаточной ли для счастья?

Для их обоюдного счастья...

– Вкусно. – Он разом, словно удав, заглотил два пирожка целиком и даже зажмурился от удовольствия. – Скажи Зельме спасибо!

– А я как же? – осведомилась Мара не без кокетства. – Мне, разве, спасибо не полагается? – И склонила голову к плечу. Ни дать ни взять задорный воробышек...

Джек все еще к этому не привык.

– И тебе тоже спасибо, – просипел через нос, неожиданно покраснев.

И стал на два тона темнее, когда Мара его поцеловала... Просто чмокнула в губы – казалось бы, ничего нового, между ними это был решенный вопрос – однако привычка не приходила. Он каждый раз полагал, что чем-то обманывает ее...

– Так будет лучше. – Мара опять погладила его по щеке и стало серьезнее вдруг, задумчивее. Взяла его за руку и повлекла в сторону дома... Сказала вдруг через время: – Мама задумала что-то, сердится на меня. Уж коли хотим уходить, пора это делать, как можно скорее! – И, как бы продолжая давно начатый спор, в запальчивости потянула его за рукав форменного платья: – Ты сам разве не видишь, все это не для тебя? Ты лучшего достоин. Не просто получать тумаки от подвыпивших клерков – расследовать настоящие преступления.

– Любой инспектор был когда-то констеблем, – возразил девушке Джек, правда, без жара.

И сам давно в это не верил...

Исполнившаяся мечта оказалась обманом. Не тем, о чем он мечтал...

– Ах, Джек, – Мара схватила его за руки, – пожалуйста, не противься: уедем, как и хотели, – взмолилась она горячее обычного. – Нас все равно ничто здесь не держит: ни город этот проклятый, ни люди, его заселяющие, – ничто, кроме формы твоей...

– … И отсутствия денег, – закончил за нее Джек. – Ты знаешь, билет будет не дешев. Мы много раз о том говорили...

– Деньги можно найти... – сказала Мара, и руки ее упали вдоль тела. – Я только боюсь, что ты вдруг отступишься. Не захочешь все бросить! Уехать со мною.

И Джек, полный самых противоречивых эмоций, ощущая тоску размером с Лондонский мост, произнес, как обычно:

– Мне некуда отступать. Как сказал, так и сделаю! Когда ты хочешь уехать?