Паренек из Уайтчепела

– Джек, я с вами, что бы ни получилось, – сказала мисс Харпер.

– Ах да, – будто опомнился Джонсон, – ваш «отец» прибудет на виллу с минуты на минуту. – Джек посмотрел на компаньонку Фальконе, и она в тот же миг всё поняла: побледнела, с опаской глянув на дверь, словно Ридли уже стоял на пороге. Но его пока не было... – Он давал показания по делу сеньориты Эдвардс, арестованной за похищение и помещенной в тюрьму в Муральто. Оказалось, она весьма колоритная леди... Впрочем, ваш Ридли тоже оказался хорош, – подмигнул говоривший, – мы неплохо сработались с ним. Даже разбуженный среди ночи, он мгновенно вник в дело и помогал мне во всем. Проследив за Гатте до сторожки, мы разделились: я отправился с этим плутом и вами, – взгляд на Джека, – до виллы сеньора Фальконы, а он с карабинерами атаковали сторожку и освободили сеньорину Уорд. Насколько я знаю, он самолично пристрелил пособника Эдвардс... И, полагаю, никто по нему не заплачет.

Едва прозвучали эти слова, как дворецкий, появившись в столовой, доложил честь по чести:

– Сеньор Фальконе, к вам гость. Энтони Ридли по важному делу!

– Пригласите, – кивнул Гаспаро Фальконе. И Джек ощутил, как пальцы мисс Харпер сжали материю сюртука у него на плече...

Больница Святого Бенедекта располагалась на краю города, в тени сосновых деревьев. Предполагалось, что удаленность от жилых кварталов Муральто обеспечит нераспространение опасных болезней, если таковые появятся вдруг. К счастью, ничего страшнее желудочных колик и гриппа в больнице Святого Бенедекта пока не лечили... Вот и с новой, знатной пациенткой, бледной до синевы, когда её только доставили два дня назад, как-то справились. Отпаивали ее супами и местным вином, которое, как известно всем итальянцам, творит настоящие чудеса.

Пациентка снова порозовела, но улыбаться так и не стала. Целыми днями лежала, глядя на беленые стены и потолок, и плакала, стоило только остаться одной...

Оно и ясно: ребеночка она потеряла. Хорошо, сама осталась жива...

– Есть какие-то новости от инспектора Ридли? – спросила Аманда подругу, вошедшую в её комнату с букетом цветов.

Та каждый день приносила новый букет, наполняя палату не только яркими красками, но и нежным ароматом цветов, пытаясь хоть этим незамысловатым способом поднять девушке настроение. Но цветы мало чем помогали – не букеты, а Джека хотела бы видеть Аманда сейчас в этой палате. Она извелась, волнуясь о нём... Не зная, где он и в какое ужасное дело втянула его та ужасная девушка.

Миссис Баррет отрицательно покачала головой.

– Пока нет, но я уверена, скоро мы что-то узнаем.

Аманда прикрыла глаза, с трудом сдержав гневный ропот и желание возразить. В конце концов, Анна не виновата в том, что случилось... Именно из-за неё их с Барретом свадебное путешествие превратилось в настоящий кошмар! И ей ли роптать на судьбу?

– Прости, что вместо того, чтобы наслаждаться Италией, ты навещаешь меня в этой больнице, – сказала она. – Я испортила вашу поездку. Мне очень жаль, Анна, действительно жаль!

Миссис Баррет, пристроив букет, присела рядом на стул.

– Как ты можешь так говорить? Твое благополучие для нас важнее всего. К тому же, это не последняя наша поездка: будут другие. Главное, поправляйся!

– Я волнуюсь за Джека, – едва слышно прошептала Аманда. – Я должна быть уверена, что с ним всё в порядке!

– Уверена, так и есть. Инспектор о нём позаботится, ты же знаешь!

За окном, прогрохотав колесами по дороге, остановилась у входа карета.

– Кто-то приехал... – встрепенулась Аманда. – Кто там? – И попыталась подняться с кровати.

Подруга её удержала.

– Лежи, я сама посмотрю. – Она встала и выглянула в окно. – По всему прибыл какой-то важный сеньор, – констатировала она, – карета с гербом на дверце, на запятках ливрейный слуга. А вот и сам... – она вдруг запнулась, в недоумении нахмурив лицо, но тут же дернула головой, отмахнувшись от странного морока.

– Кто? Почему ты вдруг замолчала? – взволнованным голосом спросила Аманда.

Против всякого разумения сердце ее пустилось в отчаянный вскачь, стало трудно дышать. Что за напасть, право слово? Джек точно не прибыл бы на карете с ливрейным слугой на запятках. Так почему так сбоит сердце? И дыхание пресекается...

– Это всего лишь какой-то старик, – поспешила ее успокоить подруга. – Возможно, меценат этой больницы или кто-то подобный. Аманда, это не Джек... – добавила тише.

Ровно в этот момент в дверь постучали.

Аманда замерла, превратившись в один оголившийся нерв...

– Войдите, – вместо неё откликнулась Анна, и в проёме мгновенно открывшейся двери предстал молодой человек в дорогом, скроенном по фигуре костюме.

Ей потребовалась какое-то время, чтобы узнать в нём все того прежнего Джека Огдена в нескладной одежде, что приходил к ней в поместье с письмами Чарльза. Даже тот молодой человек, с которым они виделись в Андерматте, казался сейчас совершенно другим по сравнению с этим... Казалось, за эти несколько дней Джек стал взрослее.

– Джек!

– Аманда!