Паренек из Уайтчепела

– Ах, много ли вы понимаете, дядя! – с горькой иронией прошептала де Лука. – Мы были с ней сестрами долгие годы и, конечно же, понимали друг друга получше многих других. Поверьте мне, Бьянка знала, что я люблю Джулиано...

– Возможно, она и сама любила его...

Агостина истерически рассмеялась.

– Да она, как течная сука, была влюблена каждый месяц в другого, – зло выплюнула она. – Но стоило мне захотеть кого-то себе, как сестрица решила выскочить замуж! Вы находите это случайным? Я – нет.

Джек спросил, стоило ей замолчать:

– Как у вас оказался ключ Пьяжио?

– Это вышло случайно, – скривилась де Лука. – В расстроенных чувствах, в тот первый вечер после оглашения за столом, я долго бродила по саду, не в силах взять себя в руки, вернуться в дом и... слушать, как эти влюбленные голубки тешатся в общей постели, ничуть не заботясь о чувствах других. О приличиях. Святая Мадонна, я жаждала крови сестрицы, как никогда! И тут услыхала возню в кустах азалий неподалеку: кто-то из слуг миловался со своею возлюбленной. Слышались стоны, быстрые поцелуи... Я дождалась пока разгоряченная парочка выбралась из кустов и ушла и только тогда, направившись тем же путем, заметила блеск металла в траве у дорожки... Подняла его. Это был ключ. Ключ от винного погреба! Догадаться было несложно, сопоставив твоего слугу Пьяджио, дядя, которого я узнала, и эту находку. Я подумала, что отдам ему поутру ключ, пристыдив за возню в хозяйском саду с какой-то служанкой...

– Но не отдали? – спросил Джек.

– Нет, не отдала. – Она презрительно на него посмотрела. – Я задремала уже перед рассветом, встала поздно...

– Не в шесть, как сказали мне ранее.

– Нет, около девяти.

– И, чтобы придать своим словам достоверности, сослались на телегу зеленщика, прибывавшую всегда в это время, как на факт, подтверждавший вашу прогулку в столь ранний час.

– Именно так, милый мой Джино, – подтвердила уже не рыдавшая женщина.

– И именно это вас выдало, – сказал он. – В день смерти вашей сестры зеленщик прибыл с двухчасовым опозданием, чиня слетевшее колесо. Я не сразу обратил на это внимание, но, когда сопоставил ваши слова со словами повара с кухни, признаться, несколько удивился и... задался вопросом... Вы либо ошиблись, либо солгали. Ошиблись? Со всяким бывает. Но если солгали... Зачем? Почему?

И Фальконе, долго молчавший, взмолился почти:

– Агостина, моя дорогая, скажи, что это вышло случайно? Что ты не хотела причинить вред сестре?

Женщина вскинула подбородок.

– Я ни в чём не раскаиваюсь, – повторила она ранее сказанное. – Ни в чём. Бьянка сама виновата: никто не тянул ее в погреб насильно.

– Расскажите, что там случилось, – потребовал Джек.

Агостина де Лука окинула его взглядом, а казалось, лезвием полоснула: таким острым, холодным он был. Но рассказывать все-таки начала...

– Когда я проснулась, сестра уже вышла выгулять пса, я видела, как они направляются к оранжерее. И направилась следом... Не знаю, нарочно ли, но я прихватила любимое лакомство мопса: печенье лежало в гардеробной сестры, будто нарочно прося положить несколько штучек в карман. Так я и сделала, обнаружив внутри ключ от винного погреба... Идея сформировалась не сразу, но вставляя ключ в замочную скважину, вроде как просто проверить, подходит ли он, и верна ли сделанная мною догадка, я уже будто на что-то надеялась... – Старый Фальконе мучительно застенал. – Да, именно что надеялась, – повторила де Лука. – И как раз в тот момент, когда первое из печений полетело в темноту погреба, на дорожке за моею спиной появилась сестра. Спросила, что я здесь делаю и почему отперта дверь... Я ответила, что понятия не имею, мол, сама пытаюсь понять, есть ли кто-то внутри. Бьянка приблизилась... Ее прожорливый мопс, учуяв любимое лакомство, задрыгал хвостом и вдруг припустил вниз по лестнице. Бьянка вскрикнула – и уже в следующий миг бежала за ним... Я не стала ее останавливать: девочка она взрослая, знает, что делает.

– Пречистая Дева Мария! – опять простенал несчастный Фальконе. – Ты могла спасти ее жизнь. Ты могла...

– … Но я не хотела. И, знаете, дядя, отчасти рада, что сестры больше нет!

– Святая Мадонна... как ты могла?!

– Я ни о чем не жалею, – опять повторила де Лука, и Джеку подумалось, что именно сожалеет, слишком уж часто повторяет обратное, убеждая себя самое. – Я только отперла дверь – глупый пёс довершил остальное.

– Ключ вы потом подбросили Пьяджио?

– Да, он бы подумал, что выронил его в тех кустах, милуясь с подругой, что так и было, если подумать.

– Но потом вы услышали, что он что-то знает, и заволновались... Готовы были убить, чтобы скрыть свое якобы непреступление... – сказал Джек. – Не похоже, что вы не считаете свой поступок убийством...

Агостина де Лука пересеклась с ним своим немигающим взглядом.

– Я не убийца, – отозвалась она. – Все получилось случайно.

Но ни Джек, ни Фальконе, конечно, ей не поверили.