Паргелий (СИ)

— Потому что я цела, — общаться я все еще предпочитала мысленно. Сейчас даже глубоко дышать было больно, не говоря уже о таком подвиге, как разговор вслух. — И мне нужен не целитель, а моя пентаграмма и четверть часа времени, но сама я в таком состоянии ее не подниму, — неделикатно намекнула я и ткнула пальцем в нижний ящик комода, куда перекочевала моя сумка.

Ищейка послушно выудил оттуда дорожную пентаграмму, удивленно крякнув от ее веса, но воздержался от комментариев и быстро разложил ее прямо на кровати за моей спиной, чтобы мне оставалось только откинуться назад, что я с облегчением и проделала. Не хватало еще назавтра в дополнение к столь специфическому нашейному украшению обзавестись кровавыми звездочками по всей физиономии!

Через четверть часа я задышала посвободнее. Полностью убрать все последствия не удалось, но, по крайней мере, со жгучей болью в шее я справилась — хоть и променяв ее на головную вкупе с сорванным голосом и запоздалым озарением, что неспроста жрицы в Храме никогда не лечили сами себя.

Ищейка за время моих экзерсисов успел сопоставить следы на горле и цепочку часов, и теперь они с Третьим крутились рядом с ними, поочередно перетягивая поближе к себе и о чем-то с жаром переговариваясь. Когда я попыталась включиться в разговор, мне тут же вручили стакан с водой и посоветовали помалкивать. Я бы, может быть, и повозражала, но голосовые связки под грузом сегодняшних впечатлений однозначно высказались «за», и мне волей-неволей пришлось сидеть тихо, чем немедля воспользовался Его Высочество.

— Я должен принести свои извинения, сестра Мира, — ровным голосом сообщил он. — Мне следовало больше доверять Вам и своему брату. Кажется, Вы только что раскрыли еще один заговор.

Если на его очередном «должен» я едва не скривилась, с трудом удержавшись от заявления, что готова простить ему все долги, лишь бы он прекратил разговаривать канцеляризмами, то на фразе про заговор неблаговоспитанно уронила челюсть и вытаращилась, напрочь забыв про свои впечатления от первой части выступления.

А потом с подозрением уставилась на часики, наконец-то сообразив: если ромашки и зачаровали совсем недавно, раз они все еще свежие, то вот ювелирку могли заколдовать только заранее. До продажи. Но ни хелльский риттер, ни граф ри Кавини, ни тем более герцогиня ри Шамри не могли знать, что я выберу именно эти часы, а дядюшка Горин и вовсе советовал купить другие, наручные на широком ремешке.

А это значит, что зачарована, вероятно, была вся партия.

Основной контингент Облачного района — знать и самые удачливые купцы. Иными словами, достаточно богатые и влиятельные люди. Нацепи на жену или дочь каждого покупателя по зачарованной удавке — и он у тебя в кармане, а вместе с ним — все его связи и власть. Дорого, долго, несколько топорно, но действенно.

И совершенно не похоже на стиль леди Лианны. Ей и без того хватало и связей, и власти, и денег, а единственное, что ее на самом деле интересовало — безопасность сына. А тут кто-то явно пытался нажиться на чужом горе, предварительно это горе тщательно спланировав и организовав.

— Говоришь, Темер уже в застенках? — зловеще прохрипела я и поспешила допить воду, донельзя впечатленная собственным голосом.

— Граф-то в застенках, — обеспокоено кивнул ищейка, — но, по большому счету, опасен столько не он, сколько риттер, а его арестовать еще исхитриться надо! Да и вопрос с заключением встанет ребром — чтобы удержать в Ордене внушителя, одними решетками на окнах не обойдешься.

— Мы, конечно, уже отправили официальный запрос на Хеллу, — не слишком оптимистично сказал Его Высочество, — но пока он дойдет, пока его рассмотрят… сколько еще таких кулонов успеет продать управляющий? И не продал ли уже достаточно, чтобы запрос увяз где-нибудь в очередном ведомстве, проверяющем почту?

Я задумчиво кивнула и прикусила губу. К чему клонит второй Эльданна, уже понятно: справляться с риттером придется своими силами, а из нас троих мало-мальский опыт в вопросах общения с внушителями имею только я, — но ввязываться и в эту грязь?!

— При дворе есть хотя бы один маг-менталист? — обреченно вздохнула я.

— Ну, как тебе сказать… — хитро прищурился Рино. — Формально — нет, ни одного.

— Я не сдержу щит дольше нескольких минут, — честно признался Третий. — Но как его ставить — знаю.

Я снова кивнула и, жестом выставив обоих из спальни, пошла переодеваться.

Он помешал Равновесию, и в эту грязь я не только влезу, но еще и от души в ней повожусь…

Мне казалось, что этот район я изучила уже даже лучше, чем окрестности родного Храма.

От дворцового парка спускалась широкая лестница с низкими ступеньками, окруженная погасшими поутру магическими фонарями, и упиралась в Оплавленную аллею — со всеми ее коваными скамеечками, стыдливо прячущими ножки в густом мху, педантично подстриженными можжевеловыми кустами и чинно прогуливающимися прохожими. Наша троица в привычный пейзаж не вписывалась: не хватало ни солидности, ни спокойствия, ни уверенности в себе, свойственной людям с честными намерениями.