- Да-да, а я пытался выбраться из Лимбо, - равнодушно сказал Дегатти. – Но все-таки. Бытовуха... она прямо настолько бытовуха для вас, демонов?.. Янгфанхофен, в твоей жизни тоже все время что-то такое происходит?
- День рождения демолорда случается не каждый день, - спокойно ответил старый демон. – Они отмечаются с размахом, знаешь ли. Но да, мэтр Дегатти, для нас это не настолько выходит из ряда вон. Не рутина, конечно, но и не что-то, способное стать главным событием в жизни. Потом в жизни Лахджи будут и другие подобные игры... просто эта была первой по-настоящему крупной, и именно после нее она заняла первое место в негласном рейтинге наложниц. Из третьего демонического сословия переместилась в четвертое.
- Неплохая карьера для двухмесячной демоницы, - отметил Бельзедор. – Хотя все через постель, конечно.
- Корграхадраэд тоже стал демолордом через постель, - усмехнулся Янгфанхофен. – И это у нас с ним дежурная шутка, кстати.
- А Гариадолл и Совита там ведь тоже присутствовали? – спросил Дегатти. – Им нормально было, что их родную дочь так унижали?
Янгфанхофен даже не ответил. Только посмотрел на волшебника с искренним недоумением. Кажется, он вообще не понял, чем тот озадачен.
- Они демоны, Дегатти, - напомнил Бельзедор. – Ты еще про Нагалинару спроси, которая попалась собственному прапрапрапра... и так далее дедушке.
- Да, все так, - подтвердил Янгфанхофен.
- Но у меня тоже вопрос, Корчмарь, - насмешливо глянул на него Темный Властелин. – А откуда ты знаешь про те прятки в таких подробностях?
- Да, правда, - задумался Дегатти. – Может, ты там тоже был?
- Может, и был, - отвел взгляд Янгфанхофен. – А может, и не был. Какая разница?
- Точно, - расплылся в улыбке Бельзедор. – Он тоже там был и гонялся за наложницами. Просто стыдливо вырезал себя из истории.
- Янгфанхофен, это правда?! – вскочил с табурета Дегатти.
- Конечно, правда, - повернулся к нему Бельзедор. – Думаешь, кого он так деликатно называл «неким импозантным демоном»?
- Это был не я, - отрезал Янгфанхофен.
- А кто? Кто это был, Янгфанхофен?
- Да мало ли кто это мог быть? – всплеснул руками демолорд. – Бельзедор, я же не могу знать все и обо всем.
- Но тогда откуда ты так много знаешь о тех посиделках? Кто тебе о них рассказал в таких подробностях?
- Бельзедор, Бельзедор, Бельзедор... – покачал головой Янгфанхофен. – Сколько веков мы с тобой уже дружим? Неужели ты все еще не понял, что мне не обязательно где-то быть, чтобы о чем-то знать? Я демолорд, господа. Многие вещи я знаю просто потому, что знаю.
- Хочешь сказать, что ты еще и ясновидец? – усомнился Дегатти.
- Поднимай выше – прорицатель, - важно поднял палец Янгфанхофен.
- О-о-о!.. – восхитился Бельзедор. – Янгфанхофен, как же далеко ты готов зайти в своем вранье, чтобы только не признавать очевидного!
- Но я не лгу, - спокойно возразил Янгфанхофен. – Бельзедор, это чистая правда. Конечно, я знаю не так много обо всем сущем, как наш Ге’Хуул. И я не такой потрясающий ясновидец, как наш Бекуян. Но в отличие от них я... я иногда могу прозревать будущее. Говорю без ложной скромности, потому что это чистая правда.
- ...Или среди твоих вип-клиентов есть также и прорицатели, - отмахнулся Бельзедор. – Ты им подливаешь, они тебе выбалтывают свои видения, а ты потом важно дуешь губу.
- Бывает и так, конечно. Отпираться не стану. Но я и сам тоже кое-что могу. И вот к слову об этом... хочешь, я расскажу историю об одном парифатском прорицателе?
- О прорицателе?.. – заинтересовался Бельзедор. – Я встречался кое с кем из них. Я его знаю?
- Нет.
- Ладно. Это кто-то знаменитый?
- Ну как сказать... он жил не в глубокой древности, как все эти легендарные пророки. Экольген Горевестник, святой Рокар... и он был не из тех, кто изрекал великие пророчества, чей смысл потомки иногда не могут разгадать до сих пор. Он был из тех, кто держит способности в секрете и пользуется ими для собственной выгоды. И я не думаю, что вы слышали его имя, хотя...
- Просто расскажи уже свою историю, - перебил Бельзедор. – Я же вижу, насколько тебя распирает.
Обрубок
Это была очень тихая ночь. Благословенный Мкадор укрывало звездное небо, на улицах горели фонари, зато окна домов не светились. Мирные жители спокойно спали.
Почти все. В одном доме не спал никто. Глава семейства, известный на весь город пианист, взволнованно ходил по комнате. Его жена рожала – и он страшно переживал.
Роды выдались тяжелыми. Будущие отец и мать были уж не первой молодости, дети у них долго не появлялись, и они почти перестали надеяться. Думали, что до скончания дней проживут лишь вдвоем.
Их это не слишком и расстраивало. Им хватало друг друга. Муж давал концерты, жена преподавала арифметику. По вечерам они беседовали за чаем, читали книги, прогуливались по зеленым улицам, посещали оперетту. Будучи почтенными хошимирскими буржуа, жизнь вели спокойную и размеренную.
Но потом случилась эта поздняя беременность. И вот теперь, спустя одиннадцать лун, ребенок собирался появиться.