Паргоронские байки. Том 3

— Я заявляла протест еще тогда, когда они здесь появились, — сказала Мазекресс, присутствующая в виде Ярлыка. — Но никто из вас меня не послушал, польстившись на подачки Таштарагиса.

— Да уж, вам стоило послушать свое Сердце, — фыркнул Клюзерштатен.

— Вы опять под меня подкапываетесь! — рявкнул Таштарагис. — Все потому, что я единственный здесь не был куском того древнего трупа, да?!

— Не единственный, — прогудел своим множащимся голосом Сурратаррамаррадар.

Другие демолорды посмотрели на него одобрительно. В отличие от Таштарагиса, под Сурратаррамаррадара никто не копал. Он не лез во внутренние дрязги, ни с кем не враждовал, не страдал разбухшими амбициями. Он просто появился однажды в Паргороне с узелком за плечами, сделал значительный вклад в Банк Душ и с тех пор спокойно жил и работал.

И польза от него немалая… в отличие опять же от Таштарагиса.

— Таштарагис, дело не в том, что ты иммигрант, — сказал Гаштардарон обманчиво спокойным голосом.

— Да, дело в том, что ты душный и никому не нравишься! — поддакнул Клюзерштатен.

— Нет, и не в этом, — чуть нахмурился Гаштадарон. — Кстати, кому-кому, а уж не тебе такое говорить.

— То, что это сказал именно я — часть шутки, — осклабился Клюзерштатен. — Разжевываю специально для тебя… Рыцарь.

Ксаурр издал рокочущее мурчание. Совита тоже широко улыбнулась.

— Какие мы тут все сегодня прямые, — пробасил Фурундарок. — А мы точно сейчас занимаемся большой политикой? Давайте уж просто друг друга вонючками называть.

— Не уходите от темы! — возвысился над всеми Таштарагис. — Что ты хотел мне сказать, Гаштардарон?!

— Да то же, что и всегда, — остался спокойно сидеть тот. — Что в тебе нет чести. Нет достоинства. И нет преданности Паргорону.

— Нет преданности?! Да я воевал за вас тысячу раз!

— Только вынужденно. Ты здесь только потому, что тебе больше некуда идти. Сначала ты предал Малигнитатиса и Всерушителей. Помог богам их свергнуть. Потом ты предал богов и разделил с нами Парифат. А потом предал еще и своих же собратьев-великанов, отдав нам их души. Ты трижды предатель, Таштарагис. И ты не предаешь и нас только потому, что больше никто тебя не примет. Не осталось тех, кто тебе поверит — а в одиночку ты не выживешь.

— Ох, скажи что-нибудь новое… — закатил глаза Гариадолл.

— И от кого же я слышу такие суждения? — навис над Гаштардароном Таштарагис. — Ты слишком носишься со своим кодексом гохеррима, Рыцарь. Открой глаза — ты демон. Тобой движут не честь, благородство и какими еще словами ты там пытаешься прикрываться. Ты просто боишься позора. Боишься, что если покажешь свое истинное лицо, то все расхохочутся. Прячась под маской гордыни, ты корчишь из себя невесть что, хотя на самом деле ничего собой и не представляешь!

— Зато ты, как все успели убедиться, позора не боялся никогда! — начал гневаться Гаштардарон. — Окунался в него снова и снова! Все глубже и глубже! А потом заявился в Паргорон и замарал еще и нас своим позором!

— Я никогда не строил из себя того, чем не являюсь! — аж запылал Таштарагис. — Я никогда не подводил базы под свое желание побеждать любой ценой и удерживать потом власть! И этот твой кодекс чести придуман исключительно для того же самого! Не существует чести, о которой ты говоришь!

— Ты?! — расхохотался Гаштардарон. — Не строил из себя того, кем не являешься?! Вы его слышите?!

— Да еще и кодекс наш оскорбляет! — ударил об пол шестом Джулдабедан.

— Да, наш кодекс! — часто закивал Клюзерштатен. — Никто не смеет оскорблять наш кодекс! Особенно передо мной!

Впервые за много лет Гариадолл издал слабый смешок. А Джулдабедан так опешил, что стал беззвучно хватать воздух.

— Я вообще не понимаю, зачем нам эти чужаки! — повысил голос Гаштардарон, переводя гневный взгляд с Клюзерштатена на Таштарагиса. — Мы все здесь — как одна семья! Одни из нас вышли из тела Древнейшего, другие — потомки тех, кто из него вышел! Одна плоть! Одна кровь! Мы можем ссориться, можем не любить друг друга, но мы едины! А вот что делают здесь такие, как Таштарагис и невесть от кого рожденные ублюдки, я не понимаю!

— Да то же самое, что и ты! — указал на него пальцем Бычьеголовый. — Бряцаю оружием! Проливаю кровь ради вас, неблагодарных! Сражаюсь ради общего блага, чтобы оно отразилось в том числе и на мне! Не моя вина в том, что Паргорон перестал воевать! И если ты считаешь, что Паргорон больше не нуждается во мне… так он и в тебе не нуждается. В любом из нас двоих.

Под конец Таштарагис понизил голос, злорадно глядя на Гаштардарона, которому впервые не нашлось, что ответить. Челюсти гохеррима плотно стиснулись, а взгляд стал ужасно злым.

— Довольно, — сказал Корграхадраэд. Он широко ухмылялся. — Перенесите свои ссоры куда-нибудь в другое место. А мы собрались здесь для голосования. Прошу всех выбрать один из трех вариантов. Первый — уничтожить Низших полностью. Второй — ограничить численность Низших одним легионом и запретить им распространяться за территорию Таштарагиса…

— Это неслыханно! — возмутился Таштарагис. — Чем я их буду кормить?!