Паргоронские байки. Том 3

Эйхгорн хорошо знал это место. Под наблюдением Динта прожил здесь целых полгода. Когда каменный слон рассыпался, вернувшись в породившую его почву, волшебник и ученый направили стопы ко входу.

За время пути они все подробно обсудили. Пришли к общему решению: надо попробовать переговоры. Барон Динт — эксцентричный выродок, чудаковатый даже по меркам гхьетшедариев, но он чтит законы Паргорона. И если тот гохеррим прав — после всего пережитого он их не тронет.

Альтернативный путь — попытаться украсть виману или убить барона. Но они, скорее всего, исчерпали лимит удачи еще у Тьянгерии. Барон — это не демолорд, но все равно обладает кошмарным могуществом.

— По шкале ПОСС у рядовых гхьетшедариев двенадцатый класс опасности, а у баронов — шестнадцатый, — сказал Жюдаф. — Это слишком много для нас.

— Переговоры все-таки могут провалиться, — напомнил ему Эйхгорн, проверяя координатор. — Какой класс б-был у Тьянгерии?

— Двадцатый. У всех демолордов двадцатый, кроме трех или четырех самых могущественных.

— Не думал, что однажды скажу подобное, но люб-бая систематизация — это просто систематизация. В реальной жизни можно умереть от укуса насекомого… или победить демолорда.

— Какие интересные вещи вы говорите, — раздался сзади голос. — Исидор Яковлевич, а вы умеете удивлять. Не думал, что еще увижу вас в добром здравии.

— Не совсем добром, — повернулся Эйхгорн, направляя координатор.

Телепортировавшийся им за спины барон Динт выглядел необычно для гхьетшедария. Большая их часть — молодые юноши и девушки. Реже — мужчины и женщины в расцвете лет. Иногда попадаются подобные Тьянгерии — по некой причине преобразовавшиеся слишком рано.

Но Динт, наоборот, сделал это очень поздно, и выглядел высоким, чисто выбритым стариком с длинными седыми волосами. Его не увлекали обычные порочные развлечения гхьетшедариев — барон не был склонен к обжорству и, кажется, даже не имел гарема. Он не сгребал к себе сокровища и предметы искусства.

Вместо этого он посвятил себя интеллектуальной деятельности. Его бесконечно занимали загадки мира чисел. Но демоны не нуждаются в развитии технологий или математической мысли, поэтому прикладного значения его увлечение не имело — Динт просто таким образом развлекался.

И он тоже активно похищал смертных. В основном таких, как Эйхгорн. Обычно, правда, не уже состоявшихся ученых, а тех, кто имел потенциал таковыми стать.

Но поскольку с Эйхгорном он уже распрощался, а Жюдаф обладал иным складом ума, Динт действительно их не тронул. Только посмотрел с любопытством на метку гохеррима и тоже попросил рассказать, как они спаслись.

— Чрезвычайно занятная история, — сказал он, сидя с гостями за столом. — Кое о чем вы, конечно, умолчали, а кое-где и приврали, но оставим это на вашей совести. Исидор Яковлевич, я положительно рад, что вы все еще живы. Вы были крайне интересным собеседником, и я, признаюсь, жалел, что мы с вами расстались.

— Удивительно, но я тоже, — саркастично сказал Эйхгорн. — Хотя у меня все еще б-болит область левого виска.

— Вы должны понимать, я был обязан взглянуть, как работает ваш мозг.

— Конечно. Спасибо и на том, что отдали меня Тьянгерии, а не присовокупили к коллекции.

— Вы были бы в ней настоящей жемчужиной, — указал на огромный стеллаж Динт. — Ваш ум — один из самых уникальных, что мне попадались.

В стеллаже парили мозги. Сотни мозгов, окутанные чарами вечного хранения. В каком-то смысле они все еще были живы, и Жюдаф сразу отвернулся.

Они молили о смерти.

Эйхгорн, к счастью, этого не почувствовал. Он играл с Динтом в какую-то сложную настольную игру. Тот сотворил доску почти сразу же, и эти двое передвигали фишки на протяжении всего разговора.

— Тридцать два — тридцать один, — подытожил Эйхгорн. — Я выиграл.

— Да, вы бы украсили мою коллекцию, — вздохнул Динт. — Но я чту законы гостеприимства.

Повисло напряженное молчание. Барон размышлял, пристально глядя на своих гостей. Жюдаф держал руку в кармане, поглаживая рукоять стилета.

— Что ж, — наконец принял решение демон. — Полагаю, мне следует поскорее вас спровадить и начать готовиться к грядущим переменам. Я когда-то был вассалом Тьянгерии, теперь — Клюзерштатена. Но с Тьянгерией мой гхьет по-прежнему соседствует, поэтому я никогда с ней не ссорился. Однако, полагаю, пошатнувшееся здоровье помешает ей разумно владычествовать над своими землями, так что следует ожидать некоторого… перераспределения. Прощайте, господа, рад был пообщаться. И… я бы на вашем месте не оставлял себе… некоторые находки.

Жюдаф вздрогнул и медленно кивнул. В отличие от того гохеррима, Паргоронский Математик прочел их, как раскрытую книгу. Разгадал все недомолвки и уклончивые фразы. Но именно потому, что барон Динт крайне умен, он не попытался завладеть адамантовым стилетом.

Бывают такие сокровища, владеть которыми попросту опасно.