Паргоронские байки. Том 4

Интересно, есть ли у них города, или весь Тир-Нан-Ог – это сплошная дикая природа? Какие-то руины точно есть, они отмечены в списке. Но остались ли у них живые, действующие города, или здешние эльфы настолько ушли по пути волшебного единения с природой, что перестали заниматься строительством и просто чиллят на лужайках с косяками?

К тем, что плясали вокруг костра, Лахджа подходить не стала. У ребят пикник, отдыхают – зачем лезть? Ей бы не понравилось, если бы во время рыбалки или шашлыков из леса вышел какой-нибудь сборщик мусора и чего-то от нее захотел. Пристал бы с разговорами, вонял бы помойкой… хотя ладно, ничем от нее не воняет.

Но все равно лучше сосредоточиться на работе. Это уже ее зона ответственности – вот отсюда и до… да, вон дотуда. А вон тот дух, похожий на лиловую струйку с глазами и ртом – один из ее клиентов.

Его оказалось несложно упрятать в корзинку. Просто схватить покрепче – и втянуть. Уверившись в своих силах, Лахджа стала работать уже с энтузиазмом.

Следующей она обработала огромную гнилую корягу. Отвалила в сторону – и по траве поползли мерзкие черные черви, сколопендры и двуххвостки. Не совсем материальные, не совсем духи – воплощенная астральная нечисть, фантомы.

Они не преминули броситься на нее, пытались жалить и пить кровь… хотя не кровь, прану. Призрачные энергетические вампиры облепили ноги, искали путь к чакрам, к бессмертной демонической оболочке.

Грязная пища, зато очень много. А если напитаются как следуют – сами могут превратиться в низших демонов. Как тахшуканы Кошленнахтума.

Этот вывод Лахджа сделала, поймав одну пиявку и пристально ее изучив. Пронизала ее сквозным взглядом, рассмотрела как следует ауру, чуть-чуть надрезала пальцем-скальпелем. В то же время ее нижняя часть отращивала нитевидные щупальца, хватала червей и сколопендр, швыряла их в корзиночку Совнара.

Там они сразу исчезали. Растворялись в бледно-розовом свечении. Плескалось оно пока что на самом дне, заполнится еще нескоро.

– Странно, а написано, что дух тут один, – сверилась со списком Лахджа. – Иззекур… кто из вас Иззекур?

Астральная нечисть не ответила. Вообще, эта дрянь не выглядела полноценными духами – так, оскверненные призраки насекомых. Но что-то же их привлекло и осквернило?..

Сзади раздался скрежет. Гул. Лахджа едва успела обернуться до того, как ее ударило острой веткой. Коряга, так легкомысленно отброшенная в сторону, распрямлялась, разворачивалась, обращаясь чем-то вроде грязного энта.

– Ау, – сказала Лахджа, потирая место укола.

Вот он, похоже – Иззекур. Тут сказано, что он бильвиз, лесной фейри. Слишком сильно слился с деревом, в котором жил, а когда оно начало гнить и болеть – не сумел отделиться. Нормальные-то бильвизы – по сути такие же эльфы, только мелкие и плюгавые, а вот этот… что ж, местные власти внесли его в черный список, отдали на поживу Паргорону.

Значит, было за что.

Лахджа недолго с ним возилась. Внутри коряги оказалось еще больше астральной нечисти, и она натравила их целым роем, но сама оказалась не слишком опасна. Когда Лахджа переломала бильвизу сучья и вспорола лапой-серпом кору, добравшись до мягкой сердцевины, Иззекур взмолился о пощаде:

– Не трогай меня! – зашептал-заскрежетал он. – Оставь мне жизнь, я дам клятву верности! Буду ловить для тебя духов… и живых тоже, если получится! Мне нужна только их сила, остальное достанется тебе!

Лахджа на секунду задумалась. Собственный поставщик душ – вообще-то выгодно, особенно если она хочет завести отдельный счет. Передать работу на аутсорс, получать свой процент, не шевеля даже пальцем.

У демонов такое практикуется сплошь и рядом, она уже знала. Целые франшизы повсюду раскинуты. И при других обстоятельствах Совнар бы наверняка ее похвалил, что она такое провернула.

Но не здесь. Не в Тир-Нан-Ог. Большой контракт со всем этим миром гораздо ценнее, чем ее маленький личный гешефт. Если Иззекур останется жив и здоров, продолжит охотиться и жрать, за ним либо снова пошлют демонов, либо расправятся своими силами. И если выяснят, что теперь он работает на Лахджу… ну их к черту, такие замутки. Ассантея в свое время на чем-то таком и засыпалась.

– Нет уж, лучше синица в руках, – сказала Лахджа, заталкивая бильвиза в корзиночку.

Когда он и вся его насекомая свита оказались внутри, по лесу как будто прокатился облегченный вздох. Там, где лежала черная коряга, трава распрямилась, а деревья зашелестели чуть громче.

И дышать стало легче. Лахджа даже не чувствовала, насколько спертый был воздух из-за этого типа. Конечно, она-то демон, она не так чувствительна к скверне… в Паргороне та вообще как естественный фон радиации. Но вот местным, похоже, было тяжко.

Получается, сейчас она делает доброе дело. Очищает этот мир от грязи и перенаправляет энергию душ в более конструктивное русло. На пользу Паргорону.

– Окиреть доброе дело, конечно, – хмыкнул Дегатти.