Паргоронские байки. Том 4

Милостивы господа Паргорона. Сему смертному было дозволено прожить долгую и счастливую жизнь. Он видел восемьдесят шесть весен, взрастил семерых детей, увидел больше двадцати внуков, дожил до правнуков.

И теперь он отправится на заслуженный отдых. В иной мир, в счастливый мир. Туда, где его дух вечно будет пребывать в блаженной нирване.

– Давай быстрее, мочи нет терпеть… – прохрипел старец.

Дзимвел вскинул ритуальный нож. Пусть зря не торопит. Все должно быть свершено с определенной скоростью, в определенном порядке. Боги спешки не терпят.

Понятно, что он спешит. В Паргорон отправляют тех, кто устал от жизни, кто тяжко болен, кому земное существование давно не в радость. Тех, кто больше не в силах трудиться и приносить потомство.

Но ритуал есть ритуал.

Дзимвел, как высший жрец и один из особо посвященных, проводил лишь наиболее значимые ритуалы. Отправлял в Паргорон наиболее достойных. Сей человек на алтаре – сам Тедекрия, его, Дзимвела, учитель, и пресвитер Храма. Он лично попросил Дзимвела оказать услугу – и хотя тот был огорчен, что учитель подошел к последней черте, с удовольствием согласился помочь.

Нож опустился. Последнее дыхание отлетело. Работа сделана быстро и чисто – как всегда. Дзимвел собрал кровь в ритуальный сосуд и принялся раскладывать по ларцам внутренности. Все должно быть сбережено, учтено и каталогизировано для грядущей мумификации. Родственники должны получить расчлененное тело в безупречном состоянии.

В основном Дзимвел этим и занимался в своем повседневном труде. Вел учет жертв и следил за качеством исполнения. Работа важная, ответственная и требующая незаурядных способностей.

Закончив с Тедекрией, он оперся на костыль и потащился в скрипторий, сделать отметку о выполнении. На самом деле он не очень любил отправлять ритуалы лично, потому что не любил лестницы. Он предпочитал сидеть наверху, работать у открытого окна с бумагами. Ему нравилось прогревать суставы на солнце.

Открыв гроссбух, Дзимвел сделал отметку за Тедекрию и стал разбирать почту. Жертвы приносятся по всему Легациониту, в каждом городе и веси, но многим хочется отправиться в Паргорон именно отсюда, из столичного Храма. Многие просят о милости именно высших жрецов.

Это не их работа, вообще-то. Но иные по скудоумию своему полагают, что коли ритуал свершен ножом особо посвященного, то дорога в Паргорон будет быстрей и легче. Хотя разницы никакой, уж Дзимвелу ли не знать.

Он растер колено. Болит. По утрам сильнее, но в последнее время и к вечеру ломит. От ревматической подагры Дзимвел страдал с юности, но где-то до сорока лет это было еще терпимо, напоминало о себе лишь изредка. А вот потом пошло по наклонной. Правое колено все сильнее отекало, а левое не сильно-то уже и отставало. Ритм его жизни и работа в темных сырых помещениях никак не помогали, а только вредили.

Дзимвел подозревал, что еще в детстве отец принес часть его в жертву. Что-то внутреннее, что ослабило его здоровье. В прежние века в Легационите такое часто практиковалось – любой мог принести в жертву свое дитя целиком или частично, заслужив благосклонность господ и удачу в делах. Сейчас тоже водится, но одобрения этому нет – господа Паргорона предпочитают, чтобы смертный прожил долгую плодотворную жизнь, уйдя в нирвану на склоне лет, когда станет бесполезен.

Но отец Дзимвела сам был жрецом, хотя и мелким, так что и ритуал мог свершить сам. Благо мать бы не воспротивилась – мать Дзимвела толком не умела разговаривать. Она родилась полудемоном, гохерримом-полукровкой, а они все блаженны разумом. Отец Дзимвела когда-то за ней присматривал, ухаживал за священным созданием… а потом как-то так вышло, что она от него понесла.

И на свет появился Дзимвел. Квартерон, гохеррим на четверть.

Он поглядел в мутноватое зеркальце. От человека отличий почти нет. Чуть бледнее, чуть сильнее, чуть расторопнее… был бы, если б не проклятый ревматизм. Ничтожности разума матери он, к счастью, не унаследовал – напротив, будто получил ума и за нее, и за себя.

Хоть это отец не отдал в жертву.

Дзимвел с гордостью пощупал под волосами. Рожки. Крохотные, со стороны и не видно, но есть, подтверждают высокое происхождение. По молодости он часто брил голову или выстригал волосы двумя кружками – из тщеславия, конечно. Потом оставил эту суетность… хотя карьере это в свое время помогло. Среди двух равных кандидатов всегда выберут того, в ком есть что-то от владык.

Но теперь он уже не молод и не особо здоров. Женат был дважды, но детей ему боги не дали. И то сказать – его собственное рождение уже редкость. Не любят владыки ослаблять свою кровь со смертными – полудемоны-то случаются часто, а вот квартероны… не настолько часто.

Дзимвел вздохнул, с горечью размышляя о своем учителе. Он тоже поначалу был крепким стариком, а потом долго болел, все больше сдавал, чах… пока не стал тенью себя прежнего. Дзимвелу недавно перевалило за пятьдесят, и вряд ли демоническая кровь поможет дожить хотя бы до возраста учителя.

Ну что ж. Он с достоинством проживет, сколько сумеет.