Паргоронские байки. Том 5

Асмодей при этих словах вернулся в свой ангельский облик, возжег имитацию нимба и с одухотворенным видом кинул в выгребную яму листок подорожника. Тот сиротливо покачался на смердящей жиже и провалился.

— Кстати, ты собираешься когда-нибудь ее убрать? — спросил Хальтрекарок, глядя в эту яму. — Я не хотел критиковать порядки в твоем доме, но не прямо же посреди гостиной.

— А Белиала мне куда лицом макать? — постучал по виску Асмодей.

— Ты его уже помакал.

— Еще помакаю. Потом.

Они вкратце изучили историю конфликта. Узнали, что печати наложил совсем юный, но очень сильный бог — Мардук. Асмодей, почесав в затылке, припомнил, что вроде да, появился такой пару лет назад.

— Значит, использовал первичный импульс для такого бесполезного дела, — покачал головой Хальтрекарок. — Какая бездарная растрата.

— Можно подумать, ты бы лучше использовал, — хмыкнул Асмодей. — Небось сотворил бы мир, состоящий из Хальтрекароков.

— Что за бред?! Я должен быть один!

Наложенные на Лэнг печати оказались мощнейшими, но грубоватыми. Действовали они примитивно — зафиксировали внутри всех демонов и прочих носителей Тьмы, а также их потомков. Теперь те не могут покидать родной мир по собственной воле, а если их даже призовут или вытащат другим способом, печати будут тянуть обратно, причиняя все усиливающиеся страдания.

— Ну на попойку-то его хватит? — с сомнением спросил Хальтрекарок.

— Не знаю. Пошли, спросим.

Теперь, зная, что гостям пересекать Кромку Лэнга безопасно, они без страха вошли туда и завалились во дворец Гелала. Тот друзьям ужасно обрадовался, потому что уже пару лет пытался с ними связаться, но у него ничего не получалось.

— У нас теперь может высовываться только Йог-Сотхотх, и то не полностью, — пожаловался Гелал, разливая по бокалам охлажденное. — Они там в Кадафе что-то придумывают, чтобы сотворить эмиссара, который сможет преодолевать печати… но пока у нас никого нет.

— И что, совсем никого не осталось? — спросил Хальтрекарок.

— Все, кто был на момент запечатывания снаружи, сразу разбежались, — подпер щеку кулаком Гелал. — Наши союзники отвернулись от нас, а наши враги позлорадствовали… да и союзники тоже, в общем, оказались врагами с наклеенными улыбками.

Асмодей и Хальтрекарок услышанному не удивились, потому что такова природа вещей. Гелал о том тоже рассказывал скучающе, как о совершенно естественном деле. Для архидемона он был, в общем, молод, всего около двух тысячелетий, но этого вполне достаточно, чтобы прийти к определенным выводам о мироздании и царящих в нем нравах.

— Вот такие дела, короче, — закинул он ноги на стол. — Былые любовницы обо мне забыли, друзья заходить в гости перестали… я вас, честно говоря, уже списал со счета. Думал, что и вы такие же, как все.

— Мы не как все, — проникновенно заглянул ему в глаза Хальтрекарок. — Мы — три алкогольных вестника, а ты — наш пивной вексилларий.

— Веди нас на Дикую Попойку, Гелал! — вскочил на стол Асмодей.

— Дикая Попойка!!! — заорали они хором.

Но Гелал тут же скис и напомнил, что сейчас он никуда их не поведет.

— Печати, — обвел он рукой. — Давят. Я пробовал уже — не могу выйти. Никак.

— И что, совсем никак эту дрянь не снять? — осведомился Асмодей. — У вас тут уже пара лет прошла — вы уж, наверное, скоро их сами снимете?

— Мы тоже сначала так думали! — фальшиво рассмеялся Гелал. — Но этот Мардук… сколько же ошибок в слове «мудак»… ты не представляешь, сколько мощи он в них влил!

— Но вы пытались хотя бы?

— Вроде их можно разломать сожжением части такульту, но не с моим полупроцентом, — объяснил Гелал. — С’ньяк бы точно смог — но его в этой войне контузило напрочь. Он теперь соображает даже хуже, чем раньше. Азаг-Тота убили, он теперь в камнях Кадафа. А Ктулху усыпили, и он не просыпается.

— А Йог-Сотхотх?

— А Йог-Сотхотх — это еще больше ошибок в слове «мудак». Он-то может… он все может! Но не хочет. Отговаривается чем-то. Мол, вот как раз именно он и не может! Не может… почему-то! Потому что трусливый червяк! Мы ему даже обещали, что поклянемся Тайным Именем Червя, что никто его не тронет, что мы потом поможем ему вернуть потраченное, что все скинемся…

Гелала прорвало. Он наконец-то смог поговорить о тревожащем его с кем-то, кто был не в курсе дела. И он долго орал, возмущался и пинал мебель. А потом рухнул в кресло и прикрыл глаза руками.

— Еще Иак Саккакх вроде бы может, — устало сказал он. — Но он-то как раз оказался снаружи… как знал! И, разумеется, сразу куда-то исчез. Где Иак Саккакх?.. нет Иак Саккакха!

Гелал начал закрывать и открывать лицо ладонями, словно сюсюкался с младенцем, а Асмодей и Хальтрекарок смотрели на это и думали, что их друг, похоже, чокнулся от горя.

— Может, Иак Саккакх тут?! — распахнул шкаф Гелал. — Нет, тут тоже нет Иак Саккакха! Нигде его нет!

— Ну ты так-то уж не расстраивайся, — хлопнул его по плечу Асмодей. — Давай лучше выпьем.

— А печати вам кто-нибудь еще сломает, — великодушно пообещал Хальтрекарок. — Уж найдется добрая душа!

— Кто?! — встряхнул руками Гелал. — Может, вы, парни?!