Паргоронские байки. Том 6

Легион навестил дочь Уллено Тирратьи, мелкого дворянина, баловавшегося колдовством и пожалевшего об этом. Та была еще жива, хотя на днях ей исполнилось девяносто шесть. Она сидела в кресле-качалке и с трудом понимала, что происходит вокруг. Но когда Легион подошел и заговорил с ней голосом отца, ее взгляд прояснился. Она словно стала ненадолго вновь двенадцатилетней девочкой. Легион попросил прощения, что оставил ее, когда был особенно нужен, что заставил так рано осиротеть.

Легион посетил укромную пещеру. Там он нашел высохшую мумию с колом в груди и второй труп, разодранный когтями. Он прищелкнул пальцами и мумию охватило пламя. Послышались слабые завывания, которые вскоре стихли. А ножевой Террембтор удовлетворенно ухмыльнулся. Ему не давало покоя знание того, что рано или поздно кол сгниет, и граф Тупчи вернется к жизни.

И труп обшмонайте! У него там зуб золотой и печатка на пальце!

Немного уважения к моим останкам, гоблин! Почему вообще среди нас гоблины?!

Расист.

Нет, я хочу понять. Мы тут все многоусловочные… гадкое слово. Среди нас просто нет простых обывателей. Только выдающиеся личности — полководцы, чародеи, великие воины… хотя бы поэты!

Почему это хотя бы?

Я просто к тому, что гоблины довольно редко бывают…

Я был полководцем. Я завоевал полмира!.. Я бы им правил и сейчас, если бы не… неважно.

А зачем тебе тогда золотой зуб, если ты был полководцем?

Для вас все гоблины на одно лицо? Даже сейчас? Про зуб сказал Тухляк, дегенеративный парифатский гоблин. А я Мундзог, Носитель Плаща Из Тысячи Скальпов.

Ах, эти милые культурные особенности гоблинов разных миров… а Тухляк тогда кем был?

А я был обычным гоблином. Самым обычным. Я просто управлял конторой по бесплатному вывозу ненужных вещей.

А, ты из бороты...

А теперь к Бельзедору!

Нет, к Бельзедору мы не пойдем. У кого еще остались важные незаконченные дела… и я сказал, важные! Откопать нычку с дурью не является важным делом, Тухляк.

Это отличная дурь. Даже Катимбер бы ее оценил.

У меня осталось дело! Я должен убедиться, что Серая Земля стоит! Я хочу узнать, кто занял мое место в Совете!

И у меня! Я хочу отомстить моим убийцам! В Тир-Нан-Ог, друзья! Да вострепещет Благой Двор!

А мы можем прикончить Тьянгерию?!

И дописать мою пьесу!

Спокойно, спокойно. Что за нездоровый ажиотаж? Сначала закончим в этом мире, потом обсудим дальнейшие дела.

И давайте забудем о мести. Почти всем нам есть кому мстить. В том числе… кхм… друг другу. Нас вообще центрирует демолорд.

Без меня никого из вас здесь бы вообще не было.

Как это без мести?! Как это без мести?! Да я живу только мыслью о ней!

Ладно, без мести. Но пьесу-то мы дописать можем?

Внутри Легиона постоянно проходили многоголосые диалоги, диспуты, целые конференции. Основные споры шли внутри ядра, активной части этого миллионного душевого сообщества, но состав ядра постоянно менялся, ибо Веретено вращалось с бешеной скоростью, выводя в центр тех, чьи способности или знания были сейчас востребованы. Бессменными оставались только Худайшидан, Дворк, Каан, Эксельсир, Тивилдорм, Аргей, Скоронокс, Уррембхей, Гзанок Эрбернар и еще несколько десятков самых могучих духов.

Нам нужно избрать двенадцать самых могучих. Двенадцать — оптимальное число для правительственного органа.

А ты так уверен, что войдешь в число этих двенадцати?

Духа Катимбера среди них не было, но и он словно незримо присутствовал в этом кругу. Память мозга, память тела — Легион ощущал среди себя тень древнего богоборца. Его плоть, плоть высшего титана, уступала только божественной — и она выдерживала беспредельную энергию Легиона, выдерживала уже много дней, даже не думая стареть или портиться.

Они все время были в пути. Легион шагал по земле, плыл в океанской пучине, иногда летел средь облаков. Тело не нуждалось в сне, а духи постоянно сменялись у руля, погружались в дремоту и выныривали на капитанский мостик. Глаза Катимбера чуть заметно мерцали — из них постоянно смотрели десятки и сотни тысяч самых разных существ.

Сейчас он направлялся к Реликтауну. Многим в Легионе хотелось его посетить, а Горнелия Бекоданни, угодившая в Банк Душ в самом начале Волшебных Войн, оставила там свою квартиру, а в ней — кое-какие памятные ценности. В другом месте спустя столько тысячелетий искать их было бы бесполезно, но Реликтаун подвергся проклятию Опустошения. В нем до сих пор стоят те же здания, погруженные в стазис.

Не то чтобы им были нужны эти ценности. Даже самой Бекоданни они не очень-то были нужны. Но Легиону чем-то нужно было заниматься, а после смерти им уже некуда было торопиться и их ничего особенно не волновало. Поэтому они просто делали то же, что делал Катимбер — бесцельно гуляли по миру, заканчивая дела отдельных легионеров.

Вокруг были горы Хетавии. Увенчанные снежными шапками, они зеленели ребрами склонов. Горные травы желтели, синели и розовели миллионом нежных мазков. Неутомимые ноги перебрасывали Легион с уступа на уступ, швыряли вперед на целые вспашки. Он перепрыгивал с горы на гору, одним толчком перемахивал целые пики.