Паргоронские байки. Том 6

И теперь все эти многовековые накопления пошли в дело. Бушуки расчистили эфир, вернув возможность телепортации — и из воздуха стали появляться гхьетшедарии. В то же время из трещин в земле заструились ларитры, промелькнули молниями нактархимы… а потом возникли Органы. Бекуян, Рвадакл, Ралев, Кхатаркаданн, Согерахаб…

- Согерахаб, и ты с ними?! - гневно вскричал Худайшидан.

- Ничего личного, - ответила Длань Древнейшего. - Меня не устраивает мир, населенный только воинственными варварами. Кем я буду для вас — очередным трофеем?

Гохерримы и хотели бы возразить — да нечего было. Худайшидан отвел взгляд и потянул из ножен клинок. А лапы Согерахаба скрючились — и реальность начала ломаться.

Энергии бушуков распределились между этими и без того сверхсильными тварями. Те будто стали крупнее, их ауры распахнулись в небывалую ширь. Кхатаркаданн взметнулся тучей насекомых и громогласно прожужжал:

- Сегодня Древнейший останется без Зубов!

Расклад резко изменился. Гохерримы, конечно, ожидали, что могут встретить отчаянное сопротивление и множество уловок. Были они готовы и к засаде. Только идиот не провел бы сначала разведку и не оценил расстановку сил. Но гохерримы не могли проникнуть в Башню Душ и не имели понятия о секретах бушуков. Дети Мазеда до последнего приберегали свои козыри, до последнего не раскрывали всех возможностей.

Да, у гохерримов остались все их воинские умения и громадный боевой опыт. Остались с ними и кульминаты, включая Агга и Гегга. Но против всего остального Паргорона… даже вексиллариям стало не по себе.

Впервые они заподозрили, что могут и не победить.

- Хорошо хоть, Гламмгольдриг не на их стороне, - проворчал Джулдабедан, давая коню шенкелей.

Да, Гламмгольдригу не было дела до баталии, развернувшейся у Башни Душ. Гламмгольдриг в это самое время шел сквозь пространство, пронизывал Призрачные Тропы… пока не оказался под жаром Центрального Огня, в песках Пекельной Чаши — но совсем в другой ее части.

Бекуян сумел бы и отсюда увидеть демонические полчища, что сошлись в смертельной схватке, но Гламмгольдриг был не настолько зорок. К тому же все его внимание было обращено на огромный серый купол и парящие вокруг мозги с пучками гибких щупальцев. Они влетали и вылетали из бесчисленных отверстий в Саа’Трирре, их прародителе и живом улье.

- ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, САА’ТРИРР! - проревел Гламмгольдриг. - КАК ДАВНО МЫ НЕ ВИДЕЛИСЬ!

- Очень давно, - прозвучала бесплотная мысль. - Что стало поводом для твоего визита?

- ЗНАМЕНАТЕЛЬНАЯ ДАТА! ТЫ ПОМНИШЬ? СЕГОДНЯ — ДЕНЬ РАЗДЕЛЕНИЯ! РОВНО ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД МЫ С ТОБОЙ ПОЯВИЛИСЬ НА СВЕТ!

- Это условная дата. В Паргороне нет понятия года. Мы просто используем стандартный отрезок времени.

- И ТАКИХ ОТРЕЗКОВ НАКОПИЛОСЬ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ!

- Сегодняшний день тоже лишь условно считается Днем Разделения. Никто из нас на самом деле не помнит, в какой именно день погиб Древнейший. Даже я. Даже Ксаурр. Мы выбрали условный день спустя много лет, потому что...

- НЕ БУДЬ ТАКИМ ЗАНУДОЙ, САА’ТРИРР! - перебил Гламмгольдриг. - Я БЫ ХОТЕЛ В ТАКОЙ ДЕНЬ ОТПРАЗДНОВАТЬ ВСЕМ ТРИУМВИРАТОМ, НО ВЫ С МАЗЕКРЕСС ТАКИЕ ДОМОСЕДЫ И ЛЕЖЕБОКИ! МНЕ ПРИШЛОСЬ ВЫБИРАТЬ КОГО-ТО ОДНОГО — И Я ВЫБРАЛ ТЕБЯ, СТАРЫЙ ТЫ ВОРЧУН!

- Повод, безусловно, хороший, - раздался мягкий голос. - Но мы не думали, что ты захочешь присоединиться.

Рядом с громадой Саа’Трирра показался крохотный силуэт. Мазекресс явилась Ярлыком, отправила иллюзорное присутствие. Гламмгольдриг при виде ее расхохотался и чуточку уменьшился, сжался до размеров… почти что небольших.

- Так вы все-таки решили отметить, но меня не пригласили! - произнес он куда более тихим голосом. - Я бы обиделся, но вы, кажется, вообще никого пригласить не подумали!

- Гохерримы решили отпраздновать этот день по-своему, - сказала Мазекресс. - Боюсь, еще до его окончания нас станет меньше.

- Истинно так, - с деланной печалью согласился Гламмгольдриг. - Они звали и меня присоединиться к этому безумию, умоляли помочь им истреблять друг друга, но я сказал нет! У меня есть дела поважнее, я отмечу юбилей со своими друзьями, а они там пусть хоть все сгорят в огне междоусобной ненависти!

- Красиво сказано, - сдержанно улыбнулась Мазекресс.

Саа’Трирр хранил молчание. Он слышал отголоски мыслей Гламмгольдрига — но только отголоски. Желудок всегда был самым примитивным из них троих — хитрым, коварным, прирожденным интриганом, - но при этом примитивным. Внешний слой его мыслей и желаний всегда сводился к «сожрать, поглотить, переварить». Вечный голод затмевал все, мешал прочесть его истинные намерения, а если в глубины все же удавалось проникнуть — встречала подспудная боль от неисцелимой язвы.