Паргоронские байки. Том 6

Все пообещали, что будут держать себя в руках, и на этом первый совет демолордов закончился. Самого слова «демолорд» тогда еще не было, оно появится только через несколько веков, случайно будет кем-то произнесено и прилипнет, но это был уже именно он. Его участники тогда еще называли себя сухими терминами вроде «члены правления» или «мажоритарные акционеры», но именно в тот день они стали демолордами, и именно в тот день Паргорон принял тот вид, который он имеет и по сей день.

Интерлюдия

- Я правильно понимаю, что этими холопами были храки? - спросил Бельзедор.

- Слово «храк» и означает на старопаргоронском «холоп», - ухмыльнулся Янгфанхофен. - Да, они были первым народом, что породила Матерь Демонов.

- Ногахимы не в счет?

- Ногахимы не в счет.

- Если «храк» - это «холоп», то что означает «храпоид»? – полюбопытствовал Дегатти.

- Правильно угадал, - одобрительно кивнул Янгфанхофен. – «Храпоид» - это «надсмотрщик». Буквально: «погонщик холопов». Храпоиды были вторыми, сразу после храков… и изначально они звались хракпоидами, но «к» у них со временем редуцировалось.

- А вот чрепокожие, Безликие и Жертвенные были созданы сравнительно недавно, верно? – задумался Дегатти.

- Как вы это поняли, мэтр Дегатти?

- А у них название не на старопаргоронском, а на современном.

- Ишь, - хмыкнул Янгфанхофен. – Сразу видно волшебника.

- А в какой момент вы перешли со старопаргоронского на современный? - спросил Дегатти, что-то высчитывая на пальцах.

- Ни в какой. Просто нашему миру без малого семьдесят тысяч лет. Мы бессмертны, конечно, но даже для бессмертных это очень много. Тех, кто видел Десять Тысяч Лет Войны, остались считаные единицы, к тому же мы постоянно контактировали с другими мирами, цепляли у них всякие слова… так что к нынешним дням повседневный язык изменился довольно заметно.

- Ну да, само собой… так в первом составе вас, выходит, было двадцать девять? - закончил подсчеты волшебник.

- Да.

- Причем тогда был явный перекос в пользу гохерримов, - заметил Бельзедор. - Целых шестеро.

- Как будто это плохо.

- Если считать полукровок, их и сейчас шестеро, - пожал плечами Дегатти.

- Не надо считать полукровок, мэтр Дегатти, - мягко сказал Янгфанхофен. - Чистокровных гохерримов у нас только четверо, причем изначальный остался только один.

- А как погибли Мазед, Гегг, Ралев, Рвадакл и Камтстадия? - полюбопытствовал волшебник.

- Это уже совсем другие истории.

- Хотя как погиб Мазед, понятно, конечно, - задумался Дегатти. - Он долго еще протянул?

- Еще две тысячи лет. К концу жизни он был так плох, что смерть стала для него избавлением.

- И его место занял Мараул?

- Не сразу. Когда Мазед умер и освободилось место директора, его дочки-сыночки слегка подрастеряли братскую любовь и вцепились друг другу в глотки. В Башне Душ случилась настоящая война, в которой погибло аж десять первородных бушуков. Но Мараул все-таки формально был самым старшим, так что многие заняли его сторону, да и демолорды в конце концов вмешались…

Янгфанхофен налил Бельзедору еще бокал «Жидкого Зла», а Дегатти — стопку виски. Волшебник опорожнил ее, крякнул, подпер щеку ладонью и произнес:

- Но как же все-таки вам в свое время подговнякал Гламмгольдриг… Мозг и Сердце уже обо всем договорились… но тут влез Желудок и все испортил.

- Гламмгольдриг любил… грести под себя, - признал Янгфанхофен. - Но на то он и был Желудком.

- А к тебе в «Соелу» он при жизни заглядывал?

- Одно время он был постоянным гостем, - ровным голосом произнес Янгфанхофен. - Практически поселился. Все время требовал добавки, а если я хоть секунду медлил — смотрел на меня… почти так же, как на Люгербеца. И облизывался.

- Ого! - поразился Дегатти. - И что ты сделал?

- В конце концов я отказал ему в обслуживании.

- А он не обиделся?

Янгфанхофен неопределенно пожал плечами. На его лицо набежала тень — похоже, воспоминания были не самые приятные.

- Кажется, теперь я понимаю, почему ты его не предупредил о покушении Корграхадраэда, - догадался Дегатти. - Умел Гламмгольдриг заводить друзей… жалко, что в той битве победил он, а не Саа’Трирр.

- Справедливости ради — неизвестно, что сделал бы Древнейший, если бы его и вправду получилось бы возродить, - заметил Бельзедор. - Судя по Бго, он даже с помощью Саа’Трирра мог получиться… не очень адекватным. Ты бы хотел, чтобы все эти демолорды слились в одну гигантскую безумную киротень?

- Она была бы всего одна… но ладно, ты прав, - согласился Дегатти. - Неизвестно, не стало ли бы еще хуже. Хотя мне кажется, что Саа’Трирр не хотел того же, что пыталась сделать Камтстадия. Куда она потом делась, эта Тень Древнейшего? Я и не знал, что был такой демолорд.

- О ней мало кто помнит, - кивнул Янгфанхофен. - Она всегда была… в тени, простите за плохой каламбур.

- А Мазекресс, значит, давно это все пытается… провернуть. Эти ногахимы… так что, получился у них с Оргротором шедевр? Хоть раз за пятьдесят тысяч лет?

- Они делали... попытки, - уклончиво ответил Янгфанхофен. - Много попыток. Существа получались самые разные, были среди них и очень достойные противники…