Пари

— Потому что я — Мерлин и должна хранить целомудрие. Таким мыслям не место в моей голове.

— Но ведь это мои мысли, госпожа, а не ваши, и, если они вам не нравятся, почему бы вам от них не закрыться?

Она одарила его ослепительной улыбкой:

— А вы, оказывается, наглец, Томас. Возможно, мне следовало позволить мандрагору проглотить вас.

— Мандрагору? Это такой корень?

— Нет, это дракон, — объяснила она. — Он может принимать облик как дракона, так и человека, отсюда и название.

Что ж, это многое объясняет. Но в голове Тома по-прежнему стоял туман.

— Но ведь он нападал не на меня, а на вас. Почему?

— Меня выслеживает один могущественный колдун, а мандрагор чувствует мое присутствие. Именно из-за этого я редко отваживаюсь появляться в мире людей. Чем более мощной магией ты владеешь, тем проще магическим тварям тебя отыскать.

— Значит, вы враги? — догадался он.

Мерлин кивнула:

— Они служат фее Моргане.

Том позволил себе усмехнуться:

— Сестре короля Артура.

Мерлин не поддержала его веселье:

— Да, именно ей.

Серьезное выражение ее лица и интонации голоса отрезвили его.

— Так вы не шутите?

— Ничуть. Легенды о короле Артуре правдивы, хотя все намного сложнее, чем рассказывают менестрели. Мир Артура огромен, и битва идет не только в нашем времени, но и в будущем.

Томас не мог понять, что его больше восхищало — прекрасная женщина, которой он мечтал обладать, или мысль о том, что Камелот действительно существует.

Следующие шесть дней, пока Том поправлял здоровье после нападения дракона, он провел на сказочном острове Авалон, слушая рассказы Мерлин об Артуре и его рыцарях. Более того, он их даже видел. Во всяком случае, некоторых, все еще живущих на острове. Целую неделю он прогуливался в сказочных местах и здоровался за руку с легендами. Оказалось, что здесь обитает множество сородичей Мерлин. А кто-то скрывался в мире людей, чтобы Моргана не смогла использовать их самих и их талисманы, обереги для злых дел.

Страшная война продолжалась, для нее не имели значения ни время, ни расстояние. В конечном счете судьба мира окажется в руках победителя.

— Я хочу стать одним из вас, — признался Том вечером седьмого дня. — Хочу помочь вам защищать мир.

Глаза Мерлин потускнели.

— Нет, Томас, это не ваша судьба. Вы должны вернуться к людям и жить так, как жили раньше.

Ее слова звучали достаточно откровенно, но Том уже не был тем простаком, что неделю назад появился на Авалоне. Он сильно изменился за это время.

— Но я не смогу жить как прежде, теперь, когда знаю правду!

Она отодвинулась от него:

— Сможете, Томас… Я вам обещаю.

В этот момент у него все поплыло перед глазами, зрение отказало и мир погрузился во тьму.

Наутро Том очнулся в своей кровати, в собственном доме, в старой доброй Англии. Он отчаянно хотел вернуться на Авалон, но все вокруг уверяли его, что это был лишь сон.

— Всю неделю вы находились дома, — подтвердила экономка.

Но Том все равно не верил. Как можно было поверить? Он же не заболел и не в бреду все видел. Это просто невозможно! Но реальность был такова (reai — еще одно слово из четырех букв, которое порой приводит мужчин на край пропасти).

Со временем Том привык к мысли, что ему все привиделось и страна Мерлин существует лишь в его воображении. Где же ей еще быть? Он вернулся к своей обычной жизни: играл в карты, дрался по поводу и без, распутничал и пил, пил, пил… До той самой ночи.

Да, это случилось ночью (в английском слове night пять букв, а во французском nuit — четыре, и в данном случае французы прозорливее англичан). Том заглянул в свою любимую таверну, где уже собрались его не слишком добродетельные друзья. Все сидели, уткнувшись носами в кружки, как вдруг Джеффри — а может быть, Генри или Ричард — предложил пари: тот, кто расскажет самую интересную историю, получит в награду кошелек с монетами (заметьте, монета — coin — еще одно слово из четырех букв). Никто не знал, сколько денег в кошельке, поскольку все уже были пьяны и не беспокоились из-за такой чепухи. Вместо этого они принялись рассказывать свои истории, а сидящие за столом потаскушки должны были определить победителя. Том, тоже изрядно набравшийся, ласкал свою девицу и не заметил, как к столу приблизился незнакомец. А пари тем временем продолжалось.

— Все это очень мило, — заявил Том, когда Ричард закончил свой вольный пересказ одной из книг Чосера (весьма далекий от оригинала). — Однако я, Томас Мэлори… сэр Томас Мэлори, могу вас всех обставить.

— Разумеется, можешь, Том, — хихикнул Джеффри и рыгнул. — Ты всегда что-то выдумываешь.

— Нет, это не выдумка… Я слишком пьян, чтобы выдумывать. Все произошло на самом деле.