Пари

Маруся не испугалась. Слава богу, не первый раз просили ее руки. Она, конечно, поблагодарила за честь; не скрыла, что Алексей Алексеевич ей больше чем нравится, но...

- Позвольте подумать... А пока пусть это будет секретом... Не проговоритесь Быстренину... Он болтун... Обещаете?

- Еще бы... Никому ни слова!

Прощаясь, Маруся значительно шепнула:

- Пока мы друзья... Но, может быть, скоро...

Муратов вернулся на корабль.

Счастливый, он скрывал в кают-компании свои надежды.

Придется и Быстренину молчать. Нельзя. Дал слово.

Муратов пожалел друга и чувствовал себя точно виноватым перед ним за то, что он обнадежен... Нравится Марусе, а Быстренин за бортом.

Но ведь они не мешали друг другу в глазах чародейки. Еще бы! Он по совести влюбленно молчал, и сама судьба взыскала его.

"Никакой претензии тут нет!" - подумал Муратов.

На другой же день приехал к нему в гости Быстренин.

Он тоже скрывал такую же тайну до времени.

И, считая себя по праву быть более интересным женщинам, чем друг, Быстренин, не без искреннего участия счастливца к безнадежному "влюбленному", спросил:

- Ну как твои дела с Марусей, Алексей Алексеич?

Муратов смутился и застенчиво ответил:

- Втюрился... Вот и дела!

- Лучше брось, Алексей Алексеич!.. Право, брось, голубчик Алеша!..

III

Скоро друзья вернулись из осеннего плавания. Они одновременно съехали со своих кораблей на берег и встретились на пристани. Тотчас же пошли на свою маленькую квартиру и там увидели по конверту.

Муратов вошел в свою комнату, вскрыл конверт и прочел пригласительный билет на бракосочетание Марьи Александровны Ратынской с капитаном первого ранга Иваном Ивановичем Киргизцевым. Прочел еще раз и стал необыкновенно серьезен, точно был на вахте в тот момент, когда неожиданно под носом корабля он увидал скалу.

Влетел Быстренин к Муратову и со злою усмешкою протянул:

- Однако! Ты как полагаешь, Алеша... Это как называется?..

- Полагаю, что Маруся выходит замуж, - с угрюмым спокойствием ответил Муратов.

- Да ты обалдел, что ли, Алексей Алексеич?.. Какого принца Маруся выбрала? Вот так принц!.. Это просто свинство!..

- Какое же свинство, Коля? Киргизцев понравился и...

- Понравился!? - воскликнул, закипая, Быстренин. - Боров... под пятьдесят... Запарывает матросов... Понравился!? Ты в здравом уме?.. Просто захотелось быть адмиральшей... Вот тебе и чародейка... Лермонтова слушала... И я-то дурак... Возмутительно! А по-твоему, что ли, Маруся влюбилась в борова?..

- Ведь бывает, Коля... Нравятся немолодые! - старался Муратов защитить Марусю.

- Иван Иванович Мазепа{335}? Скажи, пожалуйста! Мазепа!? Просто скотина! И у такой скотины будет женой Маруся?..

- Ддда... Не стоит Киргизцев такого счастья! - мрачно промолвил Муратов.

- А мы-то втюрились... Стоило! Отлично оболванила... Еще недавно на бульваре: "Пока мы друзья. Но, может быть, скоро..." Очень скоро!..

- Это кому же Маруся говорила? - упавшим голосом спросил Муратов, хотя уже догадался - кому.

- Мне! - не без горделивости сказал Быстренин. - Я только не мог тебе сказать, что я "так и так"... сделал предложение. Маруся просила подождать, но никому ни слова... И особенно тебе... Верно, думала, что поссоримся... Ты приревнуешь...

- А ты рассказываешь, Коля? - упрекнул Муратов.

- Я молчал... Она просила "пока"... А теперь не все ли равно?.. И только тебе, Коля... Ты пойми... Ведь ты не свалял дурака, как я... Тебе ведь Маруся не говорила: "может быть, скоро"? - взволнованно и нетерпеливо спросил Быстренин.

- Свалял!.. - ответил Муратов.

- И тоже: "может быть, скоро"?

- Просто отказала!

Быстренин облегченно вздохнул.

- Так ты не можешь почувствовать этого свинства... Тебя Маруся не обнадеживала!

Муратов понимал и чувствовал, что "свинство" не в том, за что Быстренин так возмущается, считая себя обиженным. И он проговорил:

- Ты, брат, умный и психологии разные любишь, а взъерепенился на Марусю из-за чего?.. Из-за того, что подала тебе надежду?.. Ну так что ж, что обнадежила... Тогда ты нравился, а потом... Да мало ли причин... Раздумала и шабаш! Да хоть бы слово дала... Разве уж не может взять его назад... В таких делах не позорно не сдержать слова... Любовь... это... сам знаешь, совсем особенная штука...

- Ну, положим... Особенная.

- Так извини, Коля, а в тебе только мужское самолюбие говорит. Втюрился, так и в тебя должны втюриться. А она не желает!

- Ну и черт с ней! - воскликнул Быстренин. - И ты, Алексей Алексеевич, пошли ее к черту. А то вообразит, что так мы и пропадем из-за нее... А выходить за борова все-таки свинство! - прибавил Быстренин.

- И не будем больше говорить о Марусе.

- Идет. Не будем. А за молодою женою борова не приударишь, Алексей Алексеевич?

- Это ты около чужих жен околачиваешься... А я не занимаюсь такой охотой. И тебя не хвалю.

- А я не вижу ничего дурного... Надо же нашему брату, лейтенанту, поухаживать за чужою женой, если своей нет...

- Женись.

- Маруся предпочла борова... На свадьбу пойдешь?

- Нет. А ты?

- Непременно пойду.

- Только смотри, Николай Иванович... У тебя ведь язык - враг твой...

- Так что же?..