Пари

— Чувствует себя не важно. Вчера поцапался с женой, а сегодня она ему завтрак не приготовила, как он говорит, из принципа. Пришлось ему варить себе яйца вкрутую. Налопался их, а теперь с желудком что-то.

— Несварение? — вспомнила я ехидную шуточку Виктора.

— Наверное. — пожал плечами Алискер.

— Пусть примет что-нибудь. У меня вот только фестал есть, передашь ему, может поможет.

Покопавшись в одном из отделений портфеля, я вскоре нащупала плотную фольгу, в которую были упакованы таблетки, и, оторвав пару, протянула Алискеру».

* * *

— Звони, Алискер, — сказала Вершинина, когда «Волга», в которой кроме нее и Мамедова сидели Ганке и Николай Антонов, остановилась во дворе дома.

Алискер, сидевший за рулем, взял трубку и набрал номер квартиры Чебаковых.

— Никого, — сказал он после семнадцатого длинного гудка и опустил трубку.

— Валентиныч, — Вершинина повернулась назад, — сколько тебе нужно времени на входную дверь?

— Не больше минуты, — ответил он, барабаня пальцами по «дипломату», лежащему у него на коленях, — замок здесь простенький.

— Тогда — вперед, — бодро скомандовала Вершинина, — Алискер будет тебя прикрывать.

Ганке не спеша выбрался из машины и вальяжной походкой королевского павлина направился к дому. Алискер пошел следом. Поднявшись на крыльцо, Валентиныч положил свой чемоданчик на перила и открыл его. Алискер медленно продвигался к дому, оглядываясь по сторонам. Когда он поднялся на последнюю ступеньку, Валентиныч уже занимался замком.

Через несколько секунд дверь открылась и Ганке, а следом и Мамедов, исчезли в подъезде, оставив дверь приоткрытой.

— Ну, ты знаешь, что делать, — обратилась Вершинина к Николаю, пересевшему на место водителя, — если что, звони мне на мобильный.

Валентина Андреевна пересекла двор, вошла в дом и пешком поднялась на третий этаж.

— Как дела?

— Все в порядке, — ответил Валентинович, — если замок запирается, значит, его можно и отпереть. Прошу! — он распахнул металлическую, обитую кожей дверь.

— Еще раз повторяю, — напомнила Вершинина, когда все уже стояли в гостиной, — я не знаю, что мы ищем, поэтому докладывайте мне обо всем, что вам покажется интересным, у нас есть часа три, но лучше бы нам управиться побыстрее. Все ясно?

— Ясно, — дуэтом ответили Валентин Валентинович и Мамедов.

— Не думаю, что нужно смотреть в гостиной, — Вершинина задумалась, сделаем так: Валентиныч займется папиным кабинетом, ты, Алискер осмотришь спальню, а я — комнату дочки, есть вопросы? Нет? Тогда — за дело.

За час тщательнейшего обыска ничего мало-мальски интересного обнаружено не было. Работа была довольно утомительной и требовала большого внимания: каждую взятую вещь нужно было осмотреть и вернуть на прежнее место.

Несколько раз к Вершининой подходили Ганке с Мамедовым, показывая заинтересовавшие их предметы или какие-то записи. Вершинина, оставив на некоторое время комнату, которую она осматривала, прошла в кабинет Чебакова.

Сняв со стены картину с изображением стеклянного куба, пронзенного словно клубок ниток спицами, двумя золотистыми стержнями, Ганке колдовал над вделанным в стену сейфом.

— Получается? — с надеждой спросила Вершинина.

— Куда он денется, — уверенно произнес Валентиныч, доставая из своего «дипломата» очередное приспособление.

— Пойду посмотрю — что там у Алискера.

Едва она успела закончить фразу, как раздался звонок в дверь.

— Влипли! — прошептал Валентиныч.

— Спокойно, — сказала Вершинина и на цыпочках пошла в прихожую.

В кабинет вошел встревоженный Мамедов.

— Что же этот придурок не позвонил? — задал он риторический вопрос, который являлся таковым в силу того, что ситуация требовала быстрого решения, а не рассуждений.

Посмотрев в глазок, Вершинина увидела перекошенное страданием лицо Антонова и открыла дверь.

— Шурик, что случилось?

— Я — Коля, — сказал он держась за живот и с выпученными глазами, едва не сбив Вершинину с ног, ринулся в квартиру, — где туалет?

Он пронесся мимо стоящих с раскрытыми ртами Ганке и Мамедова и, безошибочно найдя нужную дверь, с силой рванул ручку на себя.

Мамедов и Ганке, выйдя из состояния «комы», в которую их погрузил звонок Антонова, весело переглянулись и так же как Антонов схватились за животы, но только от смеха. Вершинина тоже не могла сдержать улыбки.

— Алискер, — она посмотрела на Мамедова, — спустись к машине, быстро.

— Интересно, — сказал он на ходу, — как он умудрился зайти в подъезд?

— Войдешь, если приспичит, — философски произнес Ганке.

— И фестал не помог, — констатировала Вершинина, сочувственно глядя на дверь туалета, в котором засел Николай.

— Нужно было левомицитин принимать, — решил блеснуть своими познаниями в медицине Валентиныч.

— Алискер сказал, что у него что-то с желудком, — пожала плечами Вершинина.

Вскоре совещавшиеся услышали шум спускаемой воды, и из туалета появился Коля, лицо которого выражало одновременно удовлетворение, смущение и радость.

— Да ты, Коля, лет на двадцать помолодел, — Ганке лукаво улыбался.

— Валентина Андреевна, — Николай развел руками, — я не виноват, так уж получилось.