Пари куртизанки

Его руки горячо ласкали ее тело, а поскольку она жаждала их прикосновений уже целых два года, то Амелия чувствовала себя так, словно исполняются ее мечты. В течение последнего года они преследовали ее даже ночью, так что она даже просыпалась вся в поту. Хорошо еще, что она занимала отдельную спальню.

Каково будет просыпаться с этим трепетом, когда рядом окажется Крэнли?

Амелия вздрагивала при одной мысли об этом.

— Тебе нравится это, не так ли? Так я и думал, — произнес он, одной рукой перебирая ее волосы, а другая — о Боже! — другая находилась там, где ей было совсем не место. Но Амелия никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Было очевидно, что она не могла оттолкнуть Крэнли в эту минуту. — А что ты скажешь об этом? — Пальцы этого грубияна скользили вверх вдоль ее чулка, пока не достигли участка обнаженной кожи. — Твоя кожа словно бархат, Эми. Я мог бы ласкать тебя часами.

Она надеялась, что он не преувеличивает.

— Крэнли, я думаю, вы должны остановиться, — нерешительно произнесла она, уверенная, что непременно должна сказать что-нибудь подобное.

— Если ты так думаешь, значит, я делаю что-то не так. — И с этими словами он поцеловал ее.

Это мгновенно лишило девушку желания спорить.

Ее обволакивали ощущения прикосновений его рук и губ, полностью подчинивших волю. Он был таким горячим, сильным мужчиной, соблазняющим ее, дарящим море удовольствия.

Ее юбки высоко задрались, и сопротивление было сломлено.

Поцелуй Крэнли был нежным, глубоким и неторопливым. Как и его руки. Словно она была блюдом, сервированным специально для него, и он медленно ел, неспешно наслаждаясь каждым мгновением.

Под его поцелуями она издала стон наслаждения.

— Ты моя, Эми? — выдохнул он прямо ей в губы. — Заставил ли я тебя забыть о других мужчинах?

— Замолчи. Поцелуй меня, — тихонько приказала она, притягивая его голову к себе и прикусывая его нижнюю губу.

И он, конечно, послушался. Ее Крэнли, на которого всегда можно положиться. Как мило с его стороны!

Его губы ласкали ее, а языки сплелись в танце. Амелия чувствовала, как его пальцы играют с ее чулком, едва касаясь кожи, продвигаются вдоль подвязки, чтобы едва ощутимо коснуться ее трепещущей плоти.

Она почувствовала тянущую боль внутри себя. Ее бедра подались вперед, навстречу его руке, и девушка застонала, ощутив рядом его губы.

— Почему ты ждал так долго? — Она выдохнула эти слова, вцепившись в его волосы, пропуская их сквозь пальцы и лаская. — Зачем ты сопротивлялся?

— О чем ты говоришь? — пробормотал он в ее шею, пытаясь отодвинуть ее ногу в сторону, невзирая на узкую юбку. — Я не мог сопротивляться тебе ни секунды, Эми. Вот в чем вся беда.

Почему он называет это бедой?

Это шутка? Весьма неподходящий момент для этого.

— Крэнли, тебе отлично известно, насколько упрямым ты был во всей этой истории. — Она пыталась подтолкнуть его руку выше, но ей мешало почти непреодолимое препятствие в виде подвязки.

— Тебе не надоели мечты о герцогах? — В доказательство своего невероятного упрямства он убрал обе руки.

Какие герцоги? Неужели он вообще ничего не понимает?

Проклятие! Кажется, он потерял нить и уже не собирается по-настоящему скомпрометировать ее. И это после двух лет ожидания! Он и в самом деле почти безнадежен. Похоже, ей придется взять инициативу в свои руки.

— Крэнли, вы ведь собираетесь просить моей руки, не так ли? — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало не слишком сердито, однако не преуспела.

— До того, как скомпрометирую тебя или после, Эми? — Его рука снова двинулась вверх по ее бедру.

Как отвратительно произносить такое, к тому же когда он лежит прямо на ней! Одно дело — быть жестоким, иногда ей это даже нравилось, но совсем другое — быть пошлым.

Амелия снова откинулась на стол, перебирая пальцами волосы Крэнли, оставив юбки выше колен, где они и были, и резко ответила:

— Неужели тебе не понятно, что я не хочу быть скомпрометированной, Крэнли? Я отказываюсь от этой затеи.

— Поздно! — произнес он, ничуть не смутившись, И даже не подумал приподняться — по крайней мере пока не поцеловал ее еще раз. — Теперь твоя репутация, погублена. Что сделано, то сделано. Ты моя.

— Похоже, вы ожидаете, что я упаду к вам в объятия без малейших усилий с вашей стороны, Крэнли. — Ей приходилось даже говорить за него. Ужасно! — Это не должно произойти вот так.

Крэнли распрямился, освобождая обеденный стол, который, будучи крепким предметом мебели, даже не скрипнул в знак протеста, и предложил ей руку. Она приняла ее и соскользнула со стола, причем ее юбки никак не желали возвращаться на положенное им место, что показалось девушке особой формой протеста.

Она опозорена? Разумеется, это не так. Не полностью, во всяком случае. Ее гостиная полна людей, они не скажут ни одного слова, которое могло бы помешать им быть включенным в ее список. Находиться там стало чем-то вроде… модного веяния всего сезона. Стоило лишь заглянуть в переполненную библиотеку отца, чтобы в этом убедиться.