Пари под омелой (ЛП)

Это одни из моих любимых воспоминаний. Когда я еще только училась кататься на коньках, Паркер стоял передо мной и катался задом наперед, а я держала его за руки. Он всегда делал все возможное, чтобы удержать меня в вертикальном положении, и без него у меня было бы гораздо больше шишек и синяков.

— Я так взволнована. Я, наверное, упаду на задницу, ведь не каталась на коньках уже много лет, ну и ладно.

Паркер выходит из грузовика и идет открывать мою дверь.

— Я думаю, это очень похоже на езду на велосипеде. Возможно, ты не так плоха, как тебе кажется. Может, просто немного заржавела.

Он берет меня за руку и тянет к выходу, и в этот самый момент я понимаю, насколько все отличается от того, чего я ожидала от своей короткой поездки домой. Меньше всего представляла себе свидание с Паркером; но вот мы здесь, и все не так уж плохо.

Мы проходим через вход, и я широко улыбаюсь.

Он ничуть не изменился. Выглядит точно так же, как и тогда, когда мы были подростками, и мое сердце чувствует себя… мягким и теплым.

О, Боже, я превращаюсь в Паркера. Его веселое рождественское дерьмо распространяется, как болезнь. Помогите.

— Давай возьмем коньки, — говорит он, направляя меня к стойке. Когда мы идем, я вижу скамейку, на которой у меня был самый первый поцелуй. Как будто я когда-нибудь смогу забыть этот момент. Оуэн и Паркер были там в тот момент, когда губы Адама Сантино коснулись моих. Очевидно, Адам поспорил с кем-то на десять долларов, что первым поцелует меня, а когда они узнали об этом, то поставили ему синяк под глазом и запретили прикасаться ко мне снова.

Это воспоминание я не забуду ни в этой, ни в следующей жизни.

— Какой размер? — спрашивает Паркер, отвлекая меня от воспоминаний, — коньки.

Тряхнув головой, я выныриваю из прошлого.

— Э-э, семерка, кажется, спасибо.

Он нахмуривает брови, и на его лице появляется любопытное выражение.

— Что это за взгляд?

— Какой взгляд?

— Тот, при котором ты выглядишь так, будто только что попробовала скисшее молоко, — он протягивает мне пару изношенных и потертых коньков кремового цвета, затем берет у продавца свою пару, и мы вместе идем к скамейке. Я сажусь, снимаю ботинки, затем начинаю зашнуровывать коньки.

— Я как раз думала о том дне, когда вы с Оуэном избили Адама Сантино, потому что он поспорил со всеми на десять долларов, что сможет меня поцеловать.

Выражение лица Паркера становится жестким.

— Он был засранцем. Вся школа знала об этом, кроме тебя. Я должен был держать его и позволить тебе ударить его.

Мой смех эхом разнесся вокруг нас.

— Я уверена, что Оуэн не позволил ему уйти в тот день без двух синяков под глазами и разбитого носа.

— Да, конечно, ты права.

Мне требуется больше времени, чем обычно, чтобы одеть коньки и правильно их зашнуровать, поэтому Паркер опускается передо мной на колени и помогает мне. Он плотно затягивает их, затем встает и дает мне руку.

— Готова к этому, Квинни?

— Готова, как никогда.

Мы направляемся прямо на каток, и в тот момент, когда я ступаю на лед, все воспоминания о том времени, которое мы провели на катке, словно накрывают меня. Паркер был прав, это очень похоже на езду на велосипеде, только кататься на коньках для меня даже легче, чем на велосипеде.

Гладкий лед скользит под коньками, и я погружаюсь в ностальгию. Я делаю быстрое вращение, от которого чуть не падаю лицом на лед, и поворачиваюсь к Паркеру.

Он ухмыляется, и медленные аплодисменты, которые следуют за этим, так же неловки, как и лестны.

— Я же говорил тебе, что ты будешь великолепна. Не могу представить себе ничего, в чем бы ты не была великолепна, Квинн.

Его слова почти сбивают меня с ног, и я качусь назад к нему и кладу руки на толстую ткань его куртки.

— Спасибо, что привел меня сюда, Паркер. Именно по таким мелочам я вспоминаю, что скучаю по дому, и, наверное, я просто не понимала, насколько сильно, пока не вернулась. Я имею в виду… Я могла бы кататься там, в Нью-Йорке, но это было бы совсем не то. Не то, чтобы у меня было время на что-то, кроме работы. Мой босс считает, что это спорт для него — заставлять меня работать до тех пор, пока я не засну за столом.

Мои ноги скользят вперед, отводя меня на несколько футов от Паркера, который наблюдает за мной грозным взглядом своих ярких глаз.

— И тебе это нравится? Твоя работа? — он встает на коньки и с легкостью занимает место рядом со мной, и мы начинаем кататься по кругу вокруг катка, бок о бок.

Его вопрос заставляет меня задуматься. Действительно ли мне нравится моя работа?

Наверное, мне нравится то, что я делаю, и я многого добилась в профессиональном плане. Но сама работа? Нет, она ужасна. Мой босс, рабочая обстановка, напряженная работа… все в ней ужасно. Но я заслужила то, что у меня есть, упорно работая и ставя свою карьеру на первое место, жертвуя многим, чтобы добиться своего.

Даже если я это ненавижу, я это заслужила.