Пари под омелой (ЛП)

Я вижу, что ни один из них не собирается отступать, поэтому вздыхаю и смиряюсь с этим, прокладывая себе путь, чтобы сесть рядом с Сантой, потому что что-то подсказывает мне, что Паркер явно настроен на это.

Он держит телефон наготове, нацелившись на нас двоих, и, если бы кинжалы, которые сейчас летят в него из моих глаз, были настоящими, он бы уже был в могиле глубиной десять футов.

— Что бы ты хотела получить на Рождество? — спрашивает Санта, и с его губ срывается задорная усмешка, — все возможно… если верить.

Господи, дайте мне передохнуть. Прошу тебя, если это вообще возможно. Пусть это будет моим собственным рождественским чудом и избавит меня от страданий.

— Все, чего я хочу на Рождество, — это чтобы моя семья была счастлива.

— И это все? — спрашивает он, и между его бровей появляется складка от этого вопроса.

— Это все.

Санта улыбается.

— Ты хорошая девочка, Квинн Скотт, и у тебя доброе сердце. Помни, что иногда нормально хотеть что-то и для себя.

— Спасибо, это было… это было здорово. Счастливого Рождества, — говорю я, поднимаясь с сиденья рядом с ним. Прежде чем Паркер успевает подвергнуть меня новым пыткам, я хватаю его за руку и тяну к выходу из катка.

Когда мы оказываемся за двойными дверями, и нас обдает морозный ночной воздух, только тогда я понимаю… Я не говорила Санте свою фамилию.

Глава 5

Сколько оргазмов может испытать девушка, прежде чем умрет? Это своевременный вопрос, на который мне очень нужен ответ. За одну ночь Паркер подарил мне больше оргазмов, чем я получила с другими мужчинами за последние годы. Мне так больно, что я едва могу двигаться, но, по крайней мере, у нас было время восстановить силы, когда он принес пирог в постель и заставил меня смотреть «Гринча», пока я не заснула на его груди.

Сейчас мне меньше всего хочется покидать наш маленький пузырь умопомрачительного секса, чтобы пойти на ужин с семьей. Я боялась этого с того момента, как мама заговорила об этом. Хотя и уверена, что будет очень интересно, если мы все соберемся в одном месте и разделим трапезу. Я уже и не помню, когда такое было в последний раз. Но в этом году мама твердо намерена собрать нас всех вместе на праздники, включая моего отца и его новую жену.

— Готова к этому? — спрашивает Оуэн, садясь напротив меня и поправляя галстук на шее.

Мало того, что нам предстоит пережить самый лицемерный рождественский ужин всех времен и народов, так еще мы должны это сделать нарядными.

А это значит, что у меня появилась еще одна возможность надеть новые лабутены, так что, думаю, все не так уж плохо, в конце концов.

— Наверное. Надеюсь, он уйдет пораньше, — я беру бокал с вином и рассеянно кручу его в руках, прежде чем сделать большой глоток. Я не могу не заметить, что Паркер не притронулся к своему бокалу.

Единственный плюс сегодняшнего вечера?

Мы сидим рядом друг с другом.

— Будь вежлива, Квинн. Разве мы не можем спокойно поужинать все вместе? Мы с твоим отцом очень старались оставить все в прошлом, чтобы собраться вместе на праздники. Нам всем нужно постараться, — укоряет мама.

Мне требуются все силы, чтобы не закатить глаза. Вместо этого я делаю еще один глоток вина и откидываюсь на спинку стула.

Она права.

У-у-у, Квинн.

Под столом я чувствую тепло руки Паркера, когда он проводит ею по моему колену, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Его пальцы мягко сжимаются, давая мне уверенность, и я каким-то образом расслабляюсь. Я чувствую, как напряжение покидает мое тело.

Я смотрю на него, и на его лице застыло сосредоточенное выражение, поскольку он внимательно слушает историю, которую Оуэн рассказывает о своей работе. Его взгляд не отрывается от Оуэна, он кивает, одновременно проводя рукой по моему бедру.

Его красивый профиль непоколебим, но я? Все мое тело реагирует на его прикосновения.

Это и пугает, и возбуждает одновременно.

— Квинн? — зовет мама, отрывая меня от мыслей о прикосновении руки Паркера.

Я прочищаю горло, смущаясь.

— Да? Извини.

— Клянусь, я назвала твое имя три раза. И сказала, что твой отец здесь.

Я киваю и ставлю бокал с вином на стол, делая глубокий, успокаивающий вдох. Оуэн и Кэри встают и выходят из комнаты, чтобы поприветствовать его, оставляя нас с Паркером наедине.

Как только они уходят, и я встаю со стула, его рука касается моей спины, и он спрашивает.

— Ты в порядке?

— Да, я в порядке. Просто нервничаю. По поводу встречи с отцом, прошло много времени, и все как-то натянуто.

— Понимаю, но я здесь, если я тебе понадоблюсь, хорошо?

Я киваю и улыбаюсь ему.

— Спасибо.

Мы вместе выходим в фойе, и я вижу, что мой отец стоит со своей новой женой Марией.

Он выглядит постаревшим с тех пор, как я видела его в последний раз. В уголках его глаз появились глубокие морщины, а «гусиные лапки» стали более выраженными.

При виде его у меня щемит сердце. Часть меня, маленькая девочка, которой нужен был отец, жаждет протянуть руку и преодолеть разрыв между нами.

Если бы это было так просто. Если бы это было так, то годы не пролетели бы так быстро.