Парящая для дракона. Книга 2

Я все-таки села на постели, выбрасывая себя в реальность из совсем ненужного состояния. Что было бы, я уже не узнаю. Зато я знаю, что было после, и это весьма показательно. Мужчина, который вышвыривает мою семью из страны и приказывает мне лечь животом на стол, моего ребенка воспитывать не будет.

Я сходила в душ, после чего вслед за пританцовывающей от нетерпения пушистой мелочью отправилась на кухню. Пока она ела, я старалась не думать про Верража. Чтобы не думать, включила визор, на местных рагранских шли какие-то совершенно неинтересные шоу, и я ткнула в международный. Там говорили про политику Аронгары, и я оставила диктора болтать фоном, а сама болтала ногой, представляя своего малыша.

Каким он будет?

Вчера, пока мы ходили по магазинам, Бен сказал, что Арден перегнул, и что такой всплеск — как был у меня на фотосессии — это скорее проекция моих очень сильных эмоций. Что ничего страшного мне не грозит, но все равно, чем скорее я перееду к нему, тем лучше. Я сказала, что перееду после свадьбы, а до этого просто всегда буду на связи. Честно говоря, меня успокаивала его уверенность. То, что Арден действительно мог перегнуть — да хотя бы по приказу Торна — я не сомневалась.

Ну не был бы Бен настолько спокойным, если бы мне грозила серьезная опасность. Тем более что чувствовала я себя и правда замечательно, а когда на мне ледяным пламенем вспыхнула харргалахт, я вообще этого не заметила, потому что парила.

— Все у нас с тобой будет хорошо, солнышко, — сказала я и погладила живот. — Или льдинка? Как тебя лучше называть?

Странное чувство, но в это мгновение мои пальцы ужалило. Слегка, как если бы я и впрямь прикоснулась ко льду. Разумеется, это не мог быть ребенок — сколько там ему, он еще просто комочек жизни, но все-таки…

— Что? Значит, льдинка? — уточнила я. И добавила: — Жду не дождусь УЗИ. Безумно хочу на тебя посмотреть!

— … очевидно, будущая первая ферна, Солливер Ригхарн.

Это напоминало пощечину или резкий рывок, когда меня просто вышвырнуло в Хаймарг. Я подняла на визор глаза, чтобы увидеть выходящих из Ригн Свихт Торна и Ригхарн. Крупным планом показали их соединенные руки и кольцо у нее на пальце.

— Официального заявления от пресс-службы ферна Ландерстерга пока не было, но мы прекрасно понимаем, к чему все идет. Напомним, Солливер Ригхарн — известная во всем мире модель и дочь…

Я щелкнула пультом, но избавиться от стоящей перед глазами картинки не могла. Не от кольца, один в один напоминающего мое, которое разлетелось крошкой в ладони Торна. От сплетенных пальцев, сливающихся воедино ладоней, от поворота ее головы, когда ее локон скользит на его рукав.

И руки.

Их руки, сплетающиеся так же, как могли сплетаться их тела.

Меня затошнило.

Кажется, впервые за все время в Рагране меня всерьез затошнило. Понимая, что сейчас распрощаюсь с выпитым стаканом воды, я подскочила и поняла, что пластинка пульта намертво прилипла к моей руке.

Точнее, примерзла.

А с моих пальцев течет ледяное пламя, рассыпающееся снежными искрами.

Оно впитывается в несчастный пульт, который уже полностью покрыт инеем, на пол падают снежинки. Я глубоко вздыхаю, и вдруг понимаю, что Бен мне не поможет. Мне вообще никто не поможет, потому что с телефоном я сделаю то же самое, как и с собственным ухом. А потом превращусь в ледяную статую и навеки останусь в этой заморозке, если сейчас все это не прекращу.

— Льдинка, — я прикладываю нормальную ладонь к животу. — Эй, льдинка. А ну прекращай. Ты уже напугала маму до икоты, а сейчас напугаешь еще и Гринни.

На пальцах продолжает искрить, и про Гринни я не шучу. Виари, которая только что с наслаждением ела, сейчас смотрит на меня большими глазами, шерстинки стоят перпендикулярно телу, из-за чего она напоминает шарик. Который продолжает раздуваться от страха.

— Льдиночка, — повторяю я, слушая отклик внутри себя. Стараясь выровнять дыхание: — Это я тебя напугала, правда? Прости, я больше так не буду. Обещаю. Я больше никогда-никогда не заставлю тебя волноваться, и никому не позволю.

Как ни странно, но сердце у меня и впрямь бьется ровнее. Ладонь продолжает покалывать, но искр становится меньше, и я сосредотачиваюсь на этом ощущении. На этом чувстве. На тепле, когда думаю о том или о той, кто сейчас внутри — почему-то именно сейчас мне кажется, что это девочка. Я представляю крохотное существо, и любви становится столько, что на глаза наворачиваются слезы. Дыхание снова перехватывает, но на этот раз от тихой, счастливой нежности.

— Я люблю тебя, — говорю тихо. — Слышишь? Я так тебя люблю…

Раздается какой-то хруст, и Гринни подпрыгивает. Я перевожу взгляд на пол и вижу, что там валяется пульт, который натурально отвалился от моей руки. Рука больше не ледяная, пламени нет, внутри такое тихое, спокойное умиротворение. Я наклоняюсь, чтобы поднять пульт, говорю шепотом:

— Все хорошо, гулять пойдем чуть позже.