Парящая для дракона. Книга 2

Для начала мне надо поговорить с Беном. Он точно что-нибудь посоветует, и… через Одер, наверное, будет правильнее. Спустя три безуспешные попытки впихнуть в себя что-то съедобное я отодвинула тарелку окончательно, от глотка кофе меня затошнило. Памятуя о том, что произошло в последний раз, когда я увидела Торна (сейчас мне его видеть необязательно, но вряд ли его голос произведет успокаивающий эффект), я положила руки на живот и принялась напевать.

 — Маленький мой,

Чудо мое,

Спишь ты сейчас

И не знаешь,

Как без тебя

Мама твоя

Уже по тебе скучает.

Ждет важный день,

Чтоб в этот мир

Тебя привести

Поскорее…

Чтобы в глаза

Твои посмотреть —

— И сразу станет

Теплее.

Маленький мой…

Маленькая?

Кроха моя родная!

Очень тебя

Жду и люблю,

Всем сердцем тебя

Обнимаю.

Эту песенку я услышала на сайте для беременных, и теперь она ко мне прилипла. То есть периодически всплывала в мыслях, когда я чем-то занималась, но сейчас она вообще пришла сама собой. Очень в тему. Не знаю, кого она больше успокоила — Льдинку или меня, но ком из горла ушел. Я даже доела завтрак. Отнесла посуду в посудомоечную машину и включила ее.

После чего вышла в гостиную и набрала номер Торна.

Каждый гудок сопровождался ударом сердца, во время которого я старалась глубоко дышать, и мысленно проговаривать слова песенки.

Когда вызов оборвался, предложив мне оставить голосовое сообщение, я выдохнула и отшвырнула от себя смартфон, как если бы он мог ужалить. Чтобы спустя мгновение услышать звонок и увидеть на дисплее номер.

Который я очень хорошо знала.

Мне надо ответить. По всем законам логики мне надо ответить — я ведь первая ему позвонила, и даже, наверное, знала, что собираюсь ему сказать. А что я собираюсь ему сказать? Папаша Эллегрин Рэгстерн только что сообщил, что ты арестовал Ардена и отправил его под трибунал? Не потрудишься ли объяснить, за что?

Я тихо дышу, точнее, пытаюсь тихо, а получается, как получается. Что на самом деле нас связывает, если одна мысль о телефонном разговоре вытряхивает из меня все, что называется внутренностями?

К счастью, звонок обрывается и больше уже не повторяется, а я сижу, обхватив колени руками, и смотрю на смартфон.

Однажды я пришла к нему с Гринни, чтобы попросить оставить ее с Верражем. Что было дальше, я помню очень хорошо. Наверное, гораздо лучше, чем все хорошее, что между нами было. А может быть, и нет.

Как бы там ни было, после одного звонка (который даже не состоялся) у меня вообще нет ни малейшего желания что-либо делать. Я сползаю на диван — благо, у Бена на нем можно разместиться хоть по диагонали, хоть по горизонтали, вытягиваю ноги, потом наоборот подтягиваю колени к груди и сворачиваюсь комочком.

Это разрушительное чувство, а если быть точнее, разрушительная связь обмоталась вокруг горла, как пуповина, и сколько бы я не пыталась ее разорвать, она все равно возвращается общими знакомыми. Ошибками. Чем-то, что мне вообще неподвластно.

Гринни подползает ко мне, виррчит и пытается покусать свесившиеся на пол пальцы. Только когда понимает, что играть я не в настроении, грустно вздыхает и вытягивается рядом вдоль дивана. Не знаю, сколько я так лежу — в попытках понять, что у меня в жизни происходит, когда соскальзываю в сон. Во сне бегаю по пустоши, за мной гоняется ледяной дракон и пытается сожрать. Я проваливаюсь в какую-то пещеру, и он проваливается следом за мной. Рычит, из ноздрей вырывается дым — а взгляд заставляет цепенеть, словно приковывает к месту.

То, что это сон, я понимаю, когда надо мной раздается голос:

— Вот так придешь на обед, а она тут спит!

Я продираю глаза — точнее, пытаюсь их открыть, но веки тяжелые.

— Лаура? — Бен склоняется надо мной. — Лаура, все хорошо?

— Все, — говорю я.

Пытаюсь сесть, но что-то меня не пускает. Вижу, как Бен меняется в лице.

Только сейчас понимаю, что моя одежда примерзла к дивану и к коже. Корка льда растекается под моим телом, но я совсем не чувствую холода.

— Тихо, — говорит Бен прежде, чем я рванусь и оставлю часть блузки вместе с кожей на диване. — Тихо.

Он садится рядом со мной, обнимает меня, и странное тепло окутывает с головы до ног.

— Ты что делаешь? — спрашиваю шепотом.

— Это и называется вливание пламени.

Если это называется вливание пламени, то оно точно не имеет никакого отношения к сексу. Я чувствую, как сквозь меня течет согревающий жар, успокаивающий, расслабляющий, и нет ничего в мире уютнее этих объятий. Веки, которые еще пару минут назад казались просто неприподъемными, сейчас становятся легкими. Я чувствую себя так, словно отдыхала недели две, причем отдыхала от шезлонга до кровати в номере, а все вокруг носились с опахалами, исполняя малейшее желание по первому требованию.

— Ну как?