Пария

Я бережно сложила письмо и положила в карман. Буду много раз его перечитывать, но не сейчас. Я чувствовала себя больной. Голова раскалывалась, в груди болело, меня лихорадило, словно от высокой температуры.

Вряд ли сегодня засну. Я встала, поплелась к полкам над печкой, нашла кое-какие травы и поставила чайник. Остаток ночи смотрела в окошко, грея руки о кружку с настоем. До тех пор, пока над лесом не занялась заря.

Цветов я нарвала на лугу перед кладбищем. Могила уже успела зарасти травой. Повыдергивала самые высокие стебли, разложила цветы вокруг скромного деревянного памятника, сверху повязала узлом свой подарок – пуховый платок.

– Прощай, нянечка, – произнесла тихонько, боясь спугнуть утреннюю рассветную тишину, – ты всегда будешь жить в моем сердце.

Дорога до поселкового вокзала пешком с опустевшим, но все-же не слишком легким чемоданом, заняла почти целый день. Никто мне не встретился по пути, да я и не хотела никого видеть. Я передвигала ноги, словно заводная игрушка, бредя по пыльной дороге.

Купила билет на завтрашний поезд. Нужно еще было найти постоялый двор, но не хотелось двигаться. Сбитые ноги дико болели, и я решила посидеть ночь на вокзале. Я не одна была такая, на лавках лежало и сидело много разномастного народа, приехавшие из окрестных деревень.

«Все-таки железная дорога великое изобретение, – подумала устало. – И мой отец стоял у ее истоков. Прокладывал рельсы, строил первые вагоны. Я горжусь тобой, папа».

Я знала, что дорога в школу для меня закрыта еще на полтора месяца, поэтому с вокзала Шалира поехала прямо к Кассану. Он сильно удивился, когда увидел меня на пороге кузницы, но искренне обрадовался. Предложил пожить у него, но я оказалась. Тогда отвел меня на постоялый двор у самого порта. О чем-то пошептался с владельцем, коренастым немолодым мужчиной бандитской наружности, и мне выделили лучшую комнату с ванной всего за серебряный в месяц.

Два дня я отсыпалась. А на третий пришла в кузницу и принялась за работу. Теперь Кассану не нужно было разжигать горн, что занимало много времени и сил. Я прекрасно раскаляла заготовки на расстоянии именно до такого состоянии, которое ему было нужно. И охлаждала их почти до изморози. Из закаленной таким образом стали получались отличные ножи, сабли и другое оружие.

Была у меня и другая работа. Теневая. К Кассану иногда приносили золотые или серебряные украшения: колье, броши, серьги. Вероятнее всего, ворованные. Мне приходилось отделять металл от камней. Из золота и серебра делала маленькие слитки, а камни ссыпала в отдельный мешочек. Далее это шло ювелирам на создание новых украшений. Я старалась не задумываться о том, что моя работа не всегда законна. Я стала своей для лихого окрестного люда, меня знали и воры, и продажные девки, и богатые ремесленники, и нищие попрошайки. Я не важничала и бралась за любую работу, которую приносили Кассану в кузницу.

Свой день рождения я отметила здесь же.

– Ты вскоре покинешь меня, – однажды сказал кузнец, когда мы обедали тем, что принесла герра Виолика. Кашу с мясом и сладкими пирожками. Она частенько подкармливала нас. Я подозревала, что женщина старается для Кассана, но тот упорно не замечал ее ухаживания.

– Нет-нет! – принялась яростно отрицать я. – Что вы такое говорите!

– Обязательно покинешь, – улыбнулся грустно Кассан, – как только закончишь школу. С каждым днем ты все лучше и лучше владеешь своей магией, а после окончания школы тебе нечего будет делать в моей кузне. Я и так благодарен тебе за то, что ты пришла ко мне в трудную минуту, что позволила увидел такое чудо, как ты. Спасибо.

Он взял меня за руку и крепко ее пожал. Я от смущения не знала куда девать глаза.

– И вам спасибо, – голос дрогнул, – вы меня научили работать и зарабатывать деньги. До вас я не умела ничего. Знала одно заклинание и была бедна, как нищенка. Прошел всего год, я уже твердо стою на ногах.

***

Месяц прошел незаметно. Однажды мне в руки попалась столичная газета, где я прочитала о состоявшейся свадьбе Дария и Сорти. На ней присутствовали более пяти сотен человек, приглашенных со всего мира. Были все магические семейства королевства (кроме Креев, конечно), праздник продолжался две недели… Невеста была восхитительна… Сияние ее украшений затмевало солнечный свет и так далее, и тому подобное.

Я искренне пожелала им счастья. И пусть мое восхищение Дарием так и не переросло во что-то большее, он навсегда останется моим другом. А Сорти… Он любит ее, это главное.

За неделю до начала занятий я покинула постоялый двор и переехала в королевскую школу. Заселилась в ту же комнату, двести десятую. Взяла в кладовке два комплекта формы, в библиотеке тетради и карандаши. Я была рада вернуться. Рада увидеть дышащие древностью каменные стены, благородное красное дерево панелей, широкие коридоры, огромные хрустальные люстры, сверкающие бриллиантовыми россыпями.