Пария

Хорн против Оттаны не производил впечатление счастливого жениха. Увидев меня в коридоре, он только сжал губы и надменно вскинул голову, словно норовистый жеребец. Я улыбнулась и отвела глаза. Это его выбор, никто насильно в храм не тянет.

Лично с Оттаной же столкнулась в столовой. Мы одновременно подошли с подносами на раздачу. Я на полшага раньше. Сначала я хотела притормозить и уступить дорогу, а потом подумала: «В бездну покорность!» и проскользнула вперед. Оттана раздраженно зашипела.

– Уйди с дороги, нищенка. Ты мусор, таких как ты не должно быть не то, что в нашей школе, но и на свете.

Я поставила поднос и развернулась к девушке. Раздражение, которое нарастало постепенно с начала занятий, достигло верхнего предела, и я поняла, что не сдержусь.

– Многоуважаемая ария, – ласково заговорила я, – если вы не хотите, чтобы ваше прекрасное кольцо превратилось в отдельно лежащие на полу камни и кусок золота, не приближайтесь ко мне.

Оттана побледнела. Оказывается, не такая уж она и смелая. Она испуганно завела левую руку за спину, пряча драгоценное кольцо.

– Не поможет, – фыркнула я, отвернулась и принялась медленно набирать поднос.

Я отошла на приличное расстояние, и лишь тогда Оттана набралась мужества открыть рот.

– Завидует, – пояснила девушка своим подругам, – ей никто никогда не предложит замуж. В лучшем случае станет любовницей, в худшем… – Оттана понизила голос, и я не разобрала последнюю фразу, зато услышала их громкий смех.

Сердце сжалось, я вдруг поняла, что злые слова Оттаны ранят гораздо больнее, чем я могла предположить.

***

Через месяц после начала занятий я получила письмо от бабушки. Сначала даже не поняла от кого оно. Я ждала вестей от Кассана, но он не писал. Я волновалась за него, и когда принесли конверт, не глядя оторвала край. Увидев дорогую розовую бумагу с гербом и водяными знаками, изрядно удивилась.

«Дорогая внучка, – начала читать ошеломленно, – прости, что не писала тебе так долго. Я была раздавлена известием о казни сына и о лишении нашей семьи дворянского титула и пребывала в глубоком горе»…

«Все шесть лет?» – скептически подумала я.

Далее шло описание, как ей было тяжело, но чем больше читала, тем больше убеждалась, что не смерть сына ее расстроила, а потеря приставки ария. В конце письма бабушка писала, что сожалеет о том, что отказалась от меня, что в ее жизни кроме меня никого нет и она жаждет прижать меня к своей груди перед смертью. У нее остался дом в Шалире по адресу… Я быстро пробежала глазами, ничего мне не говорившее название улицы и номер дома. Она там будет находиться еще месяц. Если я смогу ее навестить, то бабушка будет очень рада, так как жить ей осталось не так уж много.

Я медленно сложила письмо, задумчиво уставившись в окно, через которое вдалеке виднелся прекрасный величественный город. Нет, не поеду, – категорически заявила сама себе, сунув конверт в карман.

Неделю я его носила с собой, словно заряженный мушкет, готовый выстрелить. Мысли о том, что бабушка умирает, а я такая черствая, лелеющая свои обиды, не давали уснуть. Она единственная моя родственница, мне нужно быть добрее. Дедушка со стороны папы умер еще до моего рождения, а мама и вовсе была сиротой. В конце концов я решила, что смогу в выходные ее навестить. Гехард на горизонте не появлялся уже давно, да и откуда он узнает о том, что я вышла из школы?

Рано утром я пробралась через забор и направилась в сторону порта. Там взяла наемную карету и назвала адрес бабушкиного дома. На мне было новое платье, кожаные добротные ботинки, я тщательно заколола волосы, привела в порядок руки. И пусть у меня не было украшений, бабушке не будет за меня стыдно.

Сердце колотилось, как ненормальное. Как меня встретят? Что я скажу? Я понравлюсь старушке, она примет меня? А вдруг Марта ошиблась и не так поняла бабушкино письмо? А вдруг… она полюбит меня и у меня будет семья?

Тревожные мысли теснились в голове, но это не мешало мне рассматривать красивые трех и четырехэтажные особняки, выстроившиеся по обе стороны широких улиц столицы. Где-то в этих прекрасных домах с садами и фонтанами живут мои одноклассники. Устраивают вечеринки, встречаются с друзьями, пьют чай по утрам из тонкого изящного фарфора, едят пирожные, лежащие на серебряных блюдцах. Подобных тем, которые я часто чинила в кузне. Наверное, когда-то и у нас был огромный красивый дом в столице. И пусть я никогда в нем не была, я верю, он был самым роскошным.

Карета остановилась перед средних размеров домом, с запущенным садом. Я отдала положенные двадцать медяков кучеру и подошла к калитке. Дом был пуст и тих. Может быть, все еще спят, и я рано приехала?

– Есть кто-нибудь?

Я постучала бронзовым молоточком, висящим над ручкой. Через минуту дверь распахнулась, на пороге меня встретила молоденькая девушка в переднике.

– Я Дениза Крей, – произнесла немного дрожащим голосом, – приехала к герре Крей, я ее внучка.